Леон Дегрель - Любимец Гитлера [Русская кампания глазами генерала СС]

Это было реально при условии, если немедленно развить успех. Но для этого мне необходимо было по меньшей мере пятьсот человек. За два часа я потерял восемьдесят человек, и у меня оставалось не больше ста пятидесяти. Также мне нужно было двадцать танков. У меня их было шесть в начале. Один из них был подбит в заварухе под Нойэлой, а мы подходили к самым серьезным преградам.

Этот ночной бой был успешным только потому, что неприятель, измученный, на исходе длительного напряжения, был выбит мощным броском. Хотя нас было совсем немного, мы достигли поставленной цели. На самом деле нашей целью было не уничтожить все скопление неприятеля, но прорваться сквозь его порядки к мосту, хоть с двадцатью, десятком оставшихся в живых. Каждый из наших взводов в тот момент должен был сам попытать счастья, какой бы ни была участь остальных. Я дал им заряды, необходимые для взрыва. Мы прекрасно поняли, что для этой задачи нас приносили в жертву.

Мы были готовы. Среди нас было в десять раз больше добровольцев, чем требовалось для завершающего удара.

Порыв атаки, темнота, эффект неожиданности, паника в рядах противника, только это все и могло помочь нам довести дело до конца. К несчастью, на выходе из деревни мы были на время зажаты. Там стояло много советских противотанковых пушек, обстреливавших нас. Пришлось вступить в отчаянные рукопашные бои на подходе к ельнику с его массой ловушек. Половина наших офицеров были убиты, остальные снова увлекли солдат за собой. В течение получаса длилась драматическая бойня.

Русские танки виднелись повсюду. Был подбит второй немецкий танк. Немецкое командование стало очень скупым на свою боевую технику. Офицеры-танкисты имели приказ проявлять осторожность. Однако, чтобы победить здесь, надо было рисковать и, несомненно, пожертвовать этими четырьмя оставшимися танками: тогда, вполне вероятно, нескольким из наших людей удалось бы пробиться к мосту и взорвать его.

Мы с изумлением смотрели на четыре отступавших немецких танка. Повсюду на земле лежали наши убитые, раненые тащились без единого стона. Красные, видя отход наших танков, перегруппировались, пришли в себя. После солдат-детей, что были до этого, нам предстояло иметь дело с батальоном штрафников — курносых гигантов с бритыми черепами. Тем не менее эти мужики не сломили наших парней, упорных и упертых как мулы.

Но вышли советские танки и разорвали воздух ужасной пальбой. И снова они вошли в количестве пятнадцати штук в горящую деревню. Немецкие танки не ответили, они остановились на выходе из деревни. Они спешили к Нойэле, стараясь выйти как можно раньше из этой длинной и гибельной траншеи, которой была эта дорога, прорубленная в ельнике. Уже в предрассветных сполохах начинали белеть противопожарные полосы. Наши солдаты, далеко обойденные советскими танками, с большим трудом добрались через три километра сосняка до деревни, откуда начиналась наша атака. Четыре немецких танка пыхтели там, делая все возможное для того, чтобы сдержать напор красных танков. Я установил перед ними импровизированный заслон.

Наша атака провалилась. У меня оставалось только сто десять человек. Наши четыре немецких танка составляли нашу единственную тяжелую силу. Пленные из разных неприятельских батальонов, допрошенные мной, подтвердили, что более тридцати советских танков за ночь пересекли реку Эмбах. Десятка полтора из них, как будто играя в бильярд, один за другим взрывали дома, возле которых мы отбивались.

День 25 августа 1944 года был самым драматичным за всю битву за Дерпт.

Было еще только полпятого утра. Несмотря на нашу ночную контратаку, солдаты и техника Советов взяли верх. Теперь они наносили мощные удары за десять километров к северу от Эмбаха. Однако Дерпт находился на южном берегу реки. Все обещало необычные повороты событий.

Как мы будем сопротивляться с сотней солдат на наших импровизированных позициях у Нойэлы? Даже если мы сможем сопротивляться, не попадем ли в окружение? И другие дороги выходили из леса, далеко справа от нас…

Я послал радиограмму генералу Вагнеру о нашем критическом положении. Никакого ответа не было. Да и понятно: русские только что форсировали Эмбах, на этот раз на восточном участке! В девять утра Дерпт в центре всей диспозиции был одним махом взят Советами. Не мешкая, русские устремились на другую сторону реки.

Мы сами были в такой перепалке, что не могли думать об остальной части фронта. Мой КП подрывался дважды за два часа. Я выжил, получив по каске несколькими деревянными брусками и кусками строительного мусора. Но мой радиопередатчик был разбит, моя машина тоже была с четырьмя пробитыми осколками колесами.