Как объективно подойти к истории Кортеса? Нельзя понять человека, не анализируя в то же время и легенду, созданную вокруг него, какой бы эта слава ни была, черной или белой. С другой стороны, ограничиться только легендой, значит, не увидеть реального человека и его время. Жизненный путь Кортеса не сводится к двум годам (1519–1521) завоевания Мексики. У него были детство, мечты, семья, друзья и любовь; он обладал недюжинным умом и силой духа; время шло, виски посеребрила седина, он познал горе и радость, падения и взлеты; его честолюбивые планы столкнулись с суровой реальностью; перед приближающейся смертью он думал о своем времени, будущем Испании и Мексики… Словом, шестьдесят два года жизни Кортеса богаты событиями.
Любопытно, что традиционная историография даже не пыталась рассмотреть эту личность во всей ее полноте и на протяжении всей ее жизни. Разве известно о службе Кортеса в администрации Санто-Доминго или управлении своими поместьями на Кубе? А кто знает об участии Кортеса в экспедиции 1541 года против берберов? [1]Образ конкистадора, сжигающего свои корабли у берегов Веракруса или пытающего последнего индейского тлатоани Куаугтемока в надежде вырвать признание, где скрыты. «сокровища ацтеков», вытеснил из памяти людей Кортеса – исследователя Тихого океана, открывателя Калифорнии, коммерсанта, первым установившего морскую торговлю с Перу, искателя западного пути к Молуккским островам и Филиппинам. Историки не заметили Кортеса среди гостей, приглашенных на свадьбу наследного принца, будущего Филиппа II, не заметили человека, всего за несколько лет до того осмелившегося бросить вызов короне, установив свою власть в Мексике. Различные этапы жизни Кортеса должны быть связаны воедино, хотя бы хронологически.
Наивно было бы надеяться понять человека, не понимая времени, в котором он жил, но и здесь вопрос имеет две грани. Испанец Кортес нашел свой новый дом в Америке индейцев. Поэтому нельзя ограничиться исследованием только испанского контекста, надо изучить и туземный мир, чтобы по достоинству оценить странный путь Кортеса, петляющий на границе Старого и Нового Света, что стал связующим звеном двух частей цивилизованного мира.
Не будь Кортес неординарным человеком, наверное, его имя не было бы окутано мифами и легендами. Эта очевидная истина часто не замечается в угоду механистическим концепциям, представляющим конкистадора заурядным инструментом неумолимой испанской колонизации, начавшейся задолго до него, еще с первого путешествия Колумба в 1492 году. Но все, что связано с Кортесом, выходит далеко за рамки привычного и банального. В противоположность архетипу грубого неотесанного солдафона, грабителя и убийцы, Кортес был утонченным, образованным человеком и искусным обольстителем; великолепный оратор, он предпочитал воздействие слов грубой силе, которую умел обуздать; он эксплуатировал золотую лихорадку своих соратников, умел анализировать и предвосхищать события, выстраивая стратегические планы на далекую перспективу, тогда как остальные не видели дальше собственного носа; охотно манипулируя людьми, он поддерживал широкую сеть знакомств и связей. Именно его видением исторического и политического развития, высоко поднявшимся над господствовавшими тогда схемами, объясняется его совершенно нетипичное поведение. Тогда как большинство испанских переселенцев первой волны демонстрировали глубочайшее презрение к индейцам, Кортес лелеял мечту о слиянии с ними. Сумев – в огне и крови – предотвратить повторение антильского сценария истребления туземцев и привить на культурной и гуманистической почве ацтекской империи испанский корень, Кортес заложил основы современной Мексики. Это эпическое рождение новой расы привело к столкновению метисов и чистокровных потомков завоевателей, и отголоски его слышны до сих пор, потому что в нем тесно переплелись уважение и притеснение, восхищение и ненависть, великодушие и жестокость, альтруизм и алчность, любовь и равнодушие, потому что ничто в этой истории не вписывается в рамки привычных представлений, и требует изучения всех граней сложного здания человеческой личности и его восприятия нового мира.
Другой вопрос, неразрывно связанный с судьбой Кортеса, – это отношение Испании к нарождавшейся колониальной империи. Непредвиденное открытие Америки глубоко потрясло католическую Кастилию, занятую в тот момент освобождением и объединением своих земель. Могло ли это неокрепшее государство на ходу разработать новую философию власти, которая учитывала бы всю экстраординарную новизну «Западных Индий»? Какие полномочия передать на ту сторону океана? Как организовать администрацию и установить контроль над территорией в сорока пяти днях плавания от метрополии? И как обращаться с многочисленными туземцами, принадлежность которых к человеческой расе даже ставили под сомнение?
Читать дальше