Сергей Чилингарян - Мой сосед Владимир Путин. Разговор по душам

А потом ты посещал Ижорский завод. Все то же самое, до боли знакомое. Старый рабочий спрашивает: «Почему в Пикалеве не сидят?». «Там не правовая проблема, — отвечаешь. — Если всех пересажаем, кто работать будет?». Интересная логика: в начальниках те, по ком тюрьма плачет, — признаешь ведь, что пересажать можно всех, но сажать нельзя, потому что пусть и шалуны, но на них все производство держится. Опять же, если проблема не правовая, значит, системная: госуправление так сработало. А кто сидел во главе государства? Или это Пушкин все бездарно профукал?

«У нас не было задачи хватать и сажать», — говоришь ты рабочему. Но за месяц до того, 1.06.09, совсем иначе высказывался: «Нужен результат — посадки в тюрьму за контрабанду!». С Дерипаской был театр, а здесь — цирк: в цирке хлещут бичом, чтобы лошадки резвее бегали. А твои лошадки — законы: когда надо, погладишь их, простишь; а если шлея под хвост кому угодно, только не лошадке — хлестнешь. Опять же, аплодисменты. И теперь ясно: резвость законов от окрика начальника зависит. Но как узнать, какова тогда была квота на контрабандистов-таможенников: скольких посадили, а скольких погладили? Где информация типа «По следам наших выступлений (обещаний, подхлестываний и т. п.)…»?

Дерипаска, кстати, вскоре стал мелькать в твоей дружественной свите. Стало быть, не обиделся за ручку. Видно, сыгранули-таки вы тогда на публику. Верю, что органично, без репетиций, оба веря, что разрулили моногородьбу. Но насколько разрулили, чем нынче живут жители, опрашивал ли их кто-нибудь по левадовской науке, кто куда поразъехался (если смогли поезд притормозить) — ниччего о том!

Резюме: мы разруливали-разруливали да разрулились до недоразумения… Оп, скороговорка! Ну, хоть что-то. А единственный, кто в этой ситуации при своих остался, это ты, Путин, с авторучкой и с должностью при ней.

При тебе она столь пышно расцвела, что уже не оправдываешься, а тоже на «другие страны» ссылаешься, уводя проблему под сень мировой «науки»: «Это вопрос, который ждет своего кропотливого исследования». Обо всем лаконизме отзывов граждан на эту фразу можно только догадываться. Думаю, что многие междометиями ограничились…

Итак, ты, Путин, выступаешь со своим кропотливым исследованием коррупции. Это как: подкрадываемся с пинцетом сзади, приподымаем клапашок пиджака, берем за хвост долларовый рулон и потихооньку потянуули? Ведь дело это скрупулезное, тонкое и требует своего научно-исследовательского центра, типа Сколково или Сколково-2. Хотя почему бы не назвать сразу Скольково, без всяких 2? «Цена вопроса» — это же первейшая проблема коррупционной отрасли. Пора, наконец, научно выявить: что, сколько, когда и с кем? И ты уже, похоже, изучаешь, нажил от внимательного рассмотрения лишнюю черточку на брови — верный знак кропотливой работы. Или просто очки не желаешь надевать, боясь утерять имидж крепкого орешка? В ТВ ни разу не покажут шрифт: видать, все крупнее («а что это мне тут ребятки понаписали?»), и листки ты откладываешь вправо все чаще. Тексты других чтецов иногда показывают, а ты, наверное, строго запретил заходить к себе сзади. Здесь, мол, не баня… где даже я мог подойти к тебе с мочалкой.

Видишь, я не равнодушен. Отсутствие информации измышлениями восполняю. И сдается, что вертикальная «кавычка» на брови универсальна и зародилась благодаря профессии, как знак особого указания. Есть обычная складка — там, где природа предусмотрела, а у тебя еще и трудовая; и помощник по деликатным вопросам понимает тебя без слов. Если он докладывает тебе о ком-то, и бровь не сдвинулась, это означает: на его усмотрение; а если складка напряглась… то тут уж в зависимости от того, насколько. Между «кавычками» обычной и профессиональной читается командная цитата — от «припугнуть» до «сгнобить». Да мы это в кино не раз видели, особенно в мультиках — с фамилиями Сидоров, Сыдоренко, Сидорук…

Закончим, однако, с коррупцией — ну ее, тема неблагодарная: по отношению к ней, как и ко всякому воровству, сейчас в Отечестве гуляют повсеместный цинизм, ржачка и всепонимание. Ловко украл — молодец; прошляпил свое — лох. И ведь тиражируют. Ведущие музканала «Наше радио» — те просто веселились от рассказа одного из них о том, как он еще до публичного поприща диджея перешел из охранников в работяги только для того, чтобы можно было бесхлопотно выпивать и выносить, то есть пошел в несуны. И публично покатываются — на радость, как полагают, миллионам слушателей. Как говорил персонаж фильма Шукшина в начале 70-х «Народ к разврату готов!».