Сергей Крамаренко - Против «мессеров» и «сейбров»

Летом, в хорошую погоду, после окончания занятий мы обязательно проводили футбольные состязания на стадионе возле школы или купались в небольшой речке, а зимой катались на лыжах. До сих пор я помню, какое наслаждение получал от лыжных прогулок в ближайшие леса, где можно было спугнуть куропаток или распутывать заячьи следы. Немалое удовольствие доставляли мне и спуски на лыжах с небольших гор.

Село Выбор было расположено неподалеку от границы с буржуазной Латвией, поэтому нарастание военной угрозы с Запада прямо касалось нас. Все мальчишки усердно готовились к службе в армии. В школе был стрелковый кружок с мелкокалиберными винтовками, и каждую неделю проводились тренировки и состязания. В канун 1940 года в отпуск в наше село приехал какой-то авиационный старшина. В синей гимнастерке, галифе, перепоясанный ремнями, он произвел неизгладимое впечатление на местных девушек – и не меньшее на нас, ребят. После этого многие ребята захотели поступить в авиацию.

Надо упомянуть, что во времена моего детства самолеты были большой редкостью, и первый увиденный мною самолет произвел на меня такое впечатление, что я несколько часов не отрывал от него глаз. Почему он тогда сел на поле возле нашего села, мы так и не узнали, но вид этого небольшого самолета нас потряс. Хотя нас и отгоняли, мы стремились пощупать, погладить своими руками эту чудесную птицу – машину. Особенно нас поразило, что ее крылья были покрыты блестящей материей (перкалью, как нам потом объяснили более старшие ребята). Так жаль было прощаться с ней, когда она взмыла в воздух!

Нужно сказать, что успехи советской авиации, полеты Чкалова, Громова не оставляли равнодушными молодые сердца. Мы грезили полетами, и я до сих пор помню, что одно из школьных сочинений я посвятил полетам на Марс.

Школьные годы летели быстро. Учение мне давалось легко, особенно математика и история. Помню, меня особенно поразило описание истории Ассирийского государства, и мой ответ так понравился учителю истории, что потом мне пришлось еще несколько раз повторять его в присутствии каких-то инспекторов. Волею судьбы, тридцать лет спустя, в семидесятые годы, я был приглашен советником по авиации в армию Ирака и целый год провел в Багдаде. Я ходил по древним камням Вавилона, видел его руины своими глазами и вспоминал о том, о чем когда-то читал в школе.

...Выпускные экзамены я сдал без единой ошибки, лучшим в классе, – и вот и последний звонок. На выпускном вечере мы много говорили, что отдадим все силы защите Родины. На Западе уже бушевала война, и все мы всеми своими юными сердцами чувствовали ее неизбежность и для нашей страны. Забегая вперед, скажу, что уже через год наши ученики приняли боевое крещение. Наш выпуск ушел в армию, а младшие классы почти целиком ушли в партизаны и с честью боролись с фашистскими захватчиками в течение долгих трех лет оккупации. Многие из них погибли. Оставшиеся в селе ученики создали подпольную организацию: доставляли партизанам продукты, одежду, сведения о численности немецких карательных отрядов. В конце концов они были выслежены и повешены на сельской площади. Горько сознавать, что этому способствовали учитель физики и двое учеников из нашей школы, которые пошли на службу к немцам. Одним из них был Владимиров, отец которого был единоличником. Его расстреляли партизаны; такая же участь постигла и других изменников.

До сих пор я тепло вспоминаю школьные годы. Школа воспитала меня, дала твердые знания и, самое главное, дала прочные моральные устои и крепкое здоровье. После выпуска я собрал свои нехитрые пожитки и поехал в Москву, в авиационный институт. Имея аттестат отличника, я надеялся на то, что меня сразу примут, – но получил отказ. Оказывается, процент мест, отведенный выпускникам-отличникам, был уже набран! В институте связи оказалась та же картина, и лишь в институте инженеров железнодорожного транспорта у меня приняли документы и через неделю сообщили о моем принятии.

Меня поселили в институтском общежитии, в комнате на четырех человек. Мои новые друзья были в основном из украинских городов: Харькова, Днепропетровска, Запорожья. Занятия шли своим чередом. Но обстановка в мире становилась все сложнее, начиналась война в Европе, и это непосредственным образом отразилось и на всех нас. Наше правительство приняло чрезвычайные меры для подготовки страны к обороне. Чуть ли не треть бюджета была направлена в военные отрасли промышленности. В годы первых пятилеток, в ходе осуществления курса на индустриализацию, были построены авиационные заводы в Горьком, Куйбышеве, Новосибирске, Запорожье. Сейчас они начинали выпускать самолеты: истребители, бомбардировщики, разведчики. Созданные конструкторские бюро Микояна, Лавочкина, Яковлева, Ильюшина разрабатывали новые типы истребителей, бомбардировщиков. Некоторые из них еще испытывались на заводских аэродромах и в летно-испытательном институте, другие поступали в строевые части, но большая часть самолетов была устаревших типов. На авиационных парадах над аэродромом Тушино в воздухе ползли неуклюжие тихоходные ТБ-3, зато маневренные курносые И-16 и И-153 «Чайка» показывали чудеса высшего пилотажа. На меня, как и на всех, они производили огромное впечатление: воздушный океан казался покоренным, и мы с гордостью пели: