Андрей Жариков - Полигон смерти

После обеда на поле никого не пускали до выяснения радиационной обстановки.

В тот раз произошел первый — и в мое пребывание на полигоне последний случай, когда несколько человек получили весьма опасную дозу радиации. Офицеры из киногруппы, снимая объекты для своего фильма, заехали в зону наибольшего выпадения радиоактивной пыли из облака. По сведениям радиометрического контроля, там было около пятисот рентген, кинооператоры отхватили по триста. За давностью я могу ошибиться, но специалисты могли определить уровень радиоактивности в любой точке на любое время даже через несколько дней. Это делалось по разработанному графику спада уровня радиоактивности. В результате этого несчастного случая пострадали четыре человека, двое из них в тяжелом состоянии были госпитализированы.

Бенецкий и Просянников привезли с поля по сто рентген. У Бенецкого, выехавшего в то лето в Сочи, врачи отметили большие изменения в крови и отправили домой для стационарного лечения.

Поднялся общий фон и на пункте «Ша». Поскольку моей группе не было выделено место для отдыха, мы уехали в жилой городок. Всю ночь меня знобило, хотя из всей группы я, по учетным данным лаборантов, получил меньше одного рентгена, а некоторые мои коллеги — по десять — пятнадцать. И это несмотря на то, что мы постоянно были вместе. Что еще было непонятно — более пострадавшие на плохое самочувствие не жаловались.

На следующий день в район взрыва пускали без ограничения, но контрольно-дозиметрический пункт еще действовал, и всякий раз нашу машину тщательно мыли. Особенно загрязнялся низ автомобиля. Даже после тщательной мойки стрелка дозиметрического прибора резко уходила вправо, но контролеры считали, что уровень допустимый. А каков он, «допустимый уровень», менявшийся каждый раз, я, например, не знал.

То, что мы видели на опытных площадках, уже не удивляло. Подтверждалось наше предположение, что в зоне эпицентра при взрыве атомной бомбы мощностью свыше ста килотонн полностью разрушается боевая техника и все обугливается, оплавляется, но пожара при этом нет. Воспламеняются и продолжают гореть объекты несколько дальше. Только какое это имеет практическое значение для человека? Сгорит ли он, погибнет от ударной волны или радиации — это ему уже безразлично. В эпицентре взрыва любой мощности выжить невозможно.

Дело даже не в удалении объекта от эпицентра, а в мощности атомной бомбы, характере ее взрыва (на поверхности или над землей) и прочности укрытий. Так, железобетонные подземные сооружения при «клевке» имели вблизи эпицентра больше трещин, вход в укрытие осыпался, но животные, находившиеся там, оставались живы. В открытых котлованах приборы показали давление больше, чем на поверхности. Значительно сильнее заражалась местность вокруг эпицентра при наземном взрыве, и в образовавшемся облаке содержалось очень много радиоактивной пыли. В зависимости от метеоусловий это облако способно оставить радиоактивный след на сотни километров. Не раз мы наблюдали, как самолет ПО-2 («кукурузник») нырял в радиоактивную тучу, чтобы взять пробу воздуха.

Сейчас, когда результаты исследований наших и зарубежных авторов уже известны, выводы пятидесятых годов могут показаться наивными, но в то время они представляли большой интерес и имели важное значение для подготовки наставлений, инструкций. Только жаль, что эти выводы не были доступны тогда для открытой печати. Правда, через шесть лет мне удалось написать маленькую брошюрку «Противоатомная защита», которая вышла в издательстве «Знание» в 1962 году тиражом пятьсот тысяч экземпляров, но сослаться на личный практический опыт я не имел права. Брошюра разошлась мгновенно, и это говорило о том, что люди интересовались основами защиты от атомного оружия.

…Имея определенные навыки, офицеры моей группы за несколько дней составили отчет, устраивавший руководство отдела, и я подписал их рапорты об отъезде в Москву. Но поторопился. Отчет опять забраковал заместитель начальника управления генерал Малютов. Он сделал не так много замечаний, но этого было достаточно, чтобы понадобилось еще неоднократно выезжать на опытные площадки, что-то уточнять, бегать по другим отделам и сверять данные о величинах давления, светового излучения, зараженности на том месте, где выставлялись объекты. Поскольку данные разных отделов были противоречивые, приходилось заново делать расчеты, графики и выводы. Потом вдруг представленный ранее отчет был одобрен.