Андрей Васильченко - Сексуальный миф Третьего Рейха

Развязка, впрочем, приближалась. Как-то среди ночи в квартире Бааровой раздался телефонный звонок. Звонил Геббельс. Как оказалось, в минуту душевной слабости он все… рассказал жене! Впрочем, Магда и без того догадывалась о романе. Выслушав признание мужа, она заявила, что хотела бы теперь поговорить с самой Бааровой! Геббельс был почти в истерике, он умолял Лиду поутру отправиться на Ваннзее, в дом Геббельсов.

Магда позвала Лиду к столу, где уже стояли чай и ликер. Разговор «первая леди рейха» начала с главного:

– Я люблю своего мужа. Но он любит тебя. Он хочет, чтобы ты всегда была рядом. Как любовница.

– Но у меня нет подобных амбиций, – возразила Баарова. – Я хочу немедленно покинуть Германию. Могли бы вы мне в этом помочь?

– Ты не имеешь права уехать – он нуждается в нас обеих. Научись его понимать. Я – мать его детей, моя жизнь – это дом, где я живу, а все остальное, что происходит вне этого, меня не касается.

– Нет, – повторила Баарова менее решительно. – Я никогда не смогла бы…

– Ты должна! – сказала повелительно Магда. – Иначе он… бросит меня. Я не допущу, чтобы дело дошло до развода. Я не ревную, Лида, поверь мне. Но если ты не послушаешь меня, он уедет с тобой из Германии…

Тут в столовую вошел Геббельс. Он вел себя так, будто не имеет ни малейшего понятия о причине визита Бааровой, и, кивнув, приветливо улыбнулся ей. Воспользовавшись его появлением, актриса поспешила откланяться.

Трудно сказать, чего именно хотела от актрисы Магда Геббельс. Искушенная в любовных играх, она прекрасно понимала, что едва ли, будучи в полтора раза старше 24-летней Бааровой, сумеет составить той конкуренцию в борьбе за мужа. Не исключено, что за высокими мотивами она пыталась скрыть свою ненасытную тягу к плотским приключениям, быть может, даже склонить хорошенькую чешку к «любви втроем» (среди многочисленных любовников Магды были и женщины). А вскоре Магда прислала записку: пожалуйте на уикенд! И Баарова приехала, опасаясь за свою кинокарьеру. Но как она потом пожалела об этом!

Начало веселья отнюдь не обещало неприятностей – министр был, как всегда, обходителен с гостями, развлекая общество показом новых фильмов. Объявив конкурс между тремя новинками – двумя комедиями и экранизацией повести Достоевского «Игрок», в которой Баарова исполняла главную женскую роль, Геббельс неожиданно провозгласил победителем именно этот фильм… Затем последовала прогулка на яхте. Присутствовавшие почти сразу же взялись за бутылки с шампанским и шнапсом. Через полчаса большинство из них были абсолютно пьяны. Гости начали шумно требовать, чтобы яхта причалила к пустынному берегу на ночевку… Причем тон в оргии задавали дамы! Как только яхта встала на якорь, Баарова бросилась в воду и поплыла прочь ото всех. Но следом за ней… бросилась Магда! Догнав актрису, она спросила:

– Ну как тебе у нас? Нравится? Такая красота…

– Мне не нравится роль, которую ты мне отвела.

– Предупреждаю, ты все испортишь! – прошипела «первая леди»…

Вернувшись домой, актриса приняла снотворное. Но среди ночи вновь резко зазвонил телефон, и в трубке раздался глухой голос Геббельса. Запинаясь, он сказал, что Магда была у фюрера, где наговорила ему массу лжи о взаимоотношениях рейхсминистра и «неарийской» актрисы. Фюрер приказал немедленно вызвать Геббельса к себе, и тот сейчас же едет к нему.

Перезвонил он уже под утро. В трубке раздался плач – рыдания мужчины! Оказалось, что фюрер заставил его дать честное слово (эту фразу он повторил трижды), что неподобающие отношения между «грязной чешкой» и вторым лицом рейха должны быть немедленно прекращены, иначе… Последнее, что услышала в трубке Лида, были пылкие уверения в вечной любви…

Последующие события не заставили себя долго ждать. Сначала у Бааровой отобрали новую роль. Потом освистали на премьере фильма «Игрок» – между прочим, того самого, о котором столь высоко отозвался Геббельс! С балкона летело: «Вон отсюда, потаскуха!» В травлю не замедлил вступить Гиммлер со своими «расовыми теориями» и заботой о госбезопасности. Наконец, актрисе было недвусмысленно заявлено о том, что немецкий народ больше не желает видеть ее на экране… Геббельс даже не ударил палец о палец, чтобы как-то поправить положение.

Словно комментируя эти события, Гитлер как-то заявил: «Геббельс в общении с женщинами – циник».

Вряд ли можно придумать что-то более бессмысленное, более противоречивое, чем борьба в нацистской Германии за «чистую» культуру, вдохновленную «арийскими идеалами красоты» изобразительного искусства. Обратной страной этого процесса была война против дегенеративного неарийского искусства. Идеологическая борьба за «арийскую культурную гегемонию» шла под непосредственным контролем Адольфа Гитлера, Йозефа Геббельса и главного идеолога НСДАП– Альфреда Розенберга.