Александр Бовин - 5 лет среди евреев и мидовцев

Вот такая была еврейско-турецко-сталинградская история. Кстати, за турок мне тоже попало. Но вернемся к интервью.

— Давайте поговорим теперь о русском посольстве. Наверное, проблем множество, ведь все нужно начинать заново.

— Самая первая проблема — нет здания. Мы занимаем несколько комнат на 15-ом этаже офиса. Людей крайне мало, у нас огромные очереди к консулам, и посетители недовольны, потому что мы не успеваем проворачивать все это. Живу пока здесь, в “Хилтоне”, но в ближайшее время перееду на представительскую виллу… Там и будет мой “белый дом”, где будем жить со старухой. В Москву, которая требует сокращения штатов, напишу, чтобы повара не присылали — я сам умею готовить, и старуха умеет. А если прием, попрошу помочь…

Вот такие первые проблемы. Самые простые — дом, люди, квартиры. Ну а политические, они — нормально, все потихоньку… Мы должны собирать информацию, сообщать в Москву о том, что здесь происходит, какие проблемы, и разворачивать отношения. О сотрудничестве пока очень трудно говорить, потому что такой хаос в Москве. Допустим, есть какие-то проекты интересные, а с кем там разговаривать? К счастью, мои местные партнеры это прекрасно понимают, и кое-что все-таки сделать пытаемся.

— Ну а охрана у Вас есть?

— У нас сидит солдат, такой мальчик Мотя с автоматом. Вроде нас охраняет. Вокруг него девочки, тоже солдатки. Больше никого нет. Ко мне из службы местной обращались — дескать, Вам не нужна охрана? Я сказал, вроде пока не нужно. До первого покушения, а там посмотрим…

Вот обо всем этом пишу в Москву. Объясняю, прошу, требую. Хочу в феврале на недельку слетать в Москву, буду просить начальство лично сюда приехать и посмотреть на наши беды. Да и старуху свою наконец привезу сюда… Думаю, устроит взбучку за виллу, скажет: “Как тебе не стыдно!” Она не любит этого.

— Ну, пусть привыкает. Все-таки положение обязывает.

— Она считает, что все эти приемы — глупая затея и пустые разговоры. Она — специалист по эстетике, прекрасный преподаватель. И я боюсь, что здесь ей будет тяжело, потому что я — то на работе, а она одна будет бегать по всем этим комнатам…

— Вы когда приехали, здесь уже были какие-то эмигрировавшие друзья?

— Близких не было, но знакомых много, да и новыми уже обзавелся. Так что я не чувствую себя одиноким в неслужебном плане. В домах бываю совершенно разных — и в наших, и в еврейских. Иногда по делу, иногда просто так потрепаться, в баньке посидеть.

— А баньки здесь какие?

— Сауны. Такие же, как везде.

Очень много уходит пока времени на протокольные встречи. Надо наносить обязательные визиты и послам, и министрам. О погоде приходится говорить, а это безумно скучно. А в общем довольно приятные люди оказываются. Правые, левые — не важно. Тут не в политике дело. Просто умные и образованные люди. Везет…

— В Израиле сейчас гастролирует весь цвет нашей культуры. Встречаетесь ли Вы со звездами, ходите ли на концерты?

— Конечно. Был в гостях у пианиста Петрова. Юрий Темирканов недавно гастролировал. Тоже посидели после концерта. Сегодня утром с Аллой Борисовной беседовал. Позвонил ей, говорю: “Приезжайте ко мне”. Нет, отвечает. “Я — звезда. Я Вас приглашаю”. Сразу частушка вспомнилась: “С неба звездочка упала…” Поеду обязательно…

— А.Е., наши эмигранты часто обращаются к Вам за помощью или советом?

— Да. Это очень интересный момент. Я первый раз был в Израиле в 1979 году. Тогда все было сложно. Нам вообще не разрешалось встречаться с бывшими согражданами. Но поскольку я был главой делегации, то сказал: “Мужики, к нам это не относится. Беру ответственность на себя”. И мы встречались. Так вот тогда, грубо говоря, из ста человек всего два или три говорили, что им здесь плохо, и они хотят назад. А вот сейчас из ста человек, ну я не знаю, тридцать, может, сорок, но двадцать уж точно, говорят: зря мы приехали, надо было оставаться… А другие двадцать, может, так не скажут, но очень недовольны. И парадокс в том, что я, посол русский, их успокаиваю. Говорю: друзья, что же вы так нервничаете? Вы только приехали, вы не знаете языка. Здесь плохо с тем, с этим, но ведь не может же все быть сразу. Поживите немножко, выучите язык, не ленитесь, вот тогда все образуется.

То есть — в чем парадокс? Раньше ведь все было наоборот. Когда евреям здесь было плохо, не было квартир, работы, мы у себя в Москве злорадствовали… А вот теперь, как посол России я спрашиваю премьер-министра: почему так происходит? Я переживаю за этих людей. Да, они здесь… но это люди, за которых я тоже несу ответственность… Шамир стал объяснять… Понятно все: страна ведь не резиновая, и все трудно, и меняется психологическая обстановка…