Сергей Мавроди - Тюремные дневники

Камень рикошетит и отлетает в приятеля. Тот еле уворачивается. Звон!

Грохот! Сигнализация включилась, воет! Я поднимаю глаза - мужчина уже не курит, а чуть ли ни весь через перила перевесился, смотрит, что мы делаем. Думает, наверное: 'Ну и пакость!' Приятель мне кричит: 'Давай я сейчас другой камень найду!' - 'Да где ты его найдешь в темноте! Пока ты его искать будешь, мусора приедут!' Тогда он подбегает к машине и начинает кулаком в стекло бить. Ударил несколько раз - стекло внутрь просело. Я подхожу с канистрами, лью в эту щель бензин и солярку и кидаю факел. Все там вспыхивает, мы садимся в свою машину и уезжаем. Приятель трясет рукой и кричит мне:

'У меня весь кулак в осколках, поехали в больницу!' - 'Да в какую больницу! Поехали сейчас к девкам! А в больницу завтра днем съездишь'. Но самое смешное потом было. Проходит месяца полтора. Мы уже про эту историю думать забыли. И прикинь, трахаю я какую-то телку, и она мне рассказывает. Что у нее азер был, и он при ней звонил кому-то и ругался: 'Вай! Только новую хорошую машину купил

БМВ седьмую, как какие-то подонки ее сожгли!' Очень, в общем, недоволен был! А они, оказывается, ехали на этой БМВ, и она у них сломалась. Ну, они ее поставили в первом попавшемся дворе и уехали.

Чтобы на следующее утро забрать. А ночью мы ехали, случайно увидели

- и сожгли. Мы потом с приятелем так смеялись, когда я ему все это рассказал. А вообще я сейчас вспоминаю ту свою жизнь - чего ни вспомнишь, один криминал! Такие ужасы были - как будто не со мной происходили. Я седеть в девятнадцать лет начал. Смотрю в зеркало - волос седой в брови появился. Я зову Машу: 'Маш! Это у меня волос седой, что ли?' - Она посмотрела и говорит: 'Сколько же видели эти глаза!.. Давай его вырвем!' Прикинь, сижу я на съемной квартире с

Машей и с приятелем одним. А только что Глеба убили, я был в таком состоянии, спать совершенно не мог, на сонниках сидел. Ну вот, ночь, полчетвертого, и вдруг домофон звонит: дзи-и-инь! Я спросонья подхожу: 'Да?' Слышу, знакомый: 'Толь, открой!' Я понимаю, что это за мной приехали. Глеба убрали, теперь моя очередь. Мы же с ним вместе были. Ну, я нажимаю кнопку в домофоне, открываю дверь в подъезд, а сам быстро бужу приятеля и Машу. Маше говорю: 'Срочно одевайся, ложись одетой под одеяло, как будто спишь, и лежи там, что бы ни происходило'. А сам понимаю, если что, ее ведь тоже не пощадят. В живых не оставят. Потом бужу своего приятеля, он на диване спал. А приятель этот, кликуха у него Боксер была - мастер спорта по боксу был - так вот, у него мозгов вообще не было! В голове большой таракан шевелится. Ему что скажешь, то он и будет делать. Направишь на стенку, он стенку головой прошибет. Главное, направить его. А в диване, на котором он спал, у нас целый склад оружия был. Автоматов одних семь штук. Но об этом никто не знал, кроме меня, Боксера и Глеба. Я, значит, бужу Боксера и говорю ему:

'В общем так, вася! Дела у нас плохие. Отсюда мы либо вообще не выйдем, либо только одни, больше никто. Бери автомат и вставай за дверью. Я встану к ней спиной и начну разговаривать. Если услышишь, что разговор на повышенных тонах пошел, распахивай дверь и всех подряд вали без всяких колебаний. А я попытаюсь куда-либо в сторону уклониться. Все, кто там будет - наши враги. Я хочу, чтобы, когда я открою глаза, они все мертвые на полу лежали'. - Тот отвечает:

'Базара нет!'. Берет на изготовку автомат и становится за дверью. И вот, пока те на лифте поднимались, Маша оделась и под одеяло легла,

Боксер с автоматом за дверью встал, а я спиной к этой двери в прихожей. - А Боксер действительно стал бы стрелять? - переспрашиваю я. - Конечно, ни секунды не раздумывая. - Ну, и дальше что? - Итак, я открываю дверь, заходят четверо. Среди них Солдат. Я смотрю, все пьяные. Я думаю: 'Это хорошо! Они даже среагировать и уклониться в случае чего не успеют'. Начинаем разговаривать. Сразу на повышенных тонах. Я чувствую - все! Сейчас Боксер стрелять начнет! Уже даже в сторону от двери слегка отхожу. Но он что-то не стреляет. Но это хорошо оказалось, что он не стал тогда стрелять. У нас накал постепенно спал - в общем, пошли на кухню чай пить. Обошлось, короче. Они когда ушли, я смотрю на прихожую и думаю: 'Сейчас бы здесь четыре кабана лежали. А квартира на меня оформлена, опечатки мои кругом. Все! Конец'. - А ты не боялся, что они тебя сразу же убьют? - Да нет! Они бы так сами засветились. Вывезти должны были куда-нибудь. Сказали бы: 'Собирайся, поехали. С тобой человек один поговорить хочет'. Ну, а какие 'разговоры' в полчетвертого ночи?