Фредерик Массон - Наполеон и женщины

Въ смысле щедрости по отношенію къ жене, въ смысле заботливости о ней, въ смысле писемъ, подарковъ, въ смысле несметнаго богатства, которое онъ ей предоставляетъ, Наполеонъ не даетъ, конечно, никому изъ нихъ опередить себя. Но его сантиментализмъ и по своему происхожденію иной, чемъ ихъ сантиментализмъ.

Ни по своему приосхожденію, ни по воспитанію они не могли быть разборчивыми; они становились таковыми по мере того, какъ въ нихъ вырабатывалось чувство чести – чести солдата, некоторыми сторонами своими отличающейся отъ той, которую Монтескье приписывалъ знатнымъ дворянамъ, хотя они считаютъ, что шпага сделала ихъ равными этимъ последнимъ. Они не могутъ искать правилъ этой чести въ близкой къ нимъ эпохе; имъ и въ голову не приходитъ следовать примеру Лозеновъ и Тилли; они, къ тому же, презираютъ техъ, кого они заместили и, если претендуютъ на благородство, то потому, что счятаютъ себя равными предкамъ самыхъ знатныхъ дворянскихъ фамилій. Кто были эти предки? Это были рыцари-крестоносцы, и этимъ объясняется огромный успехъ при Имперіи того, что называли тогда жанръ трубадуровъ. Откудаэтотъ отзвукъ далекаго прошлаго? Создаетъ ли литература это, такъ сказатъ, трубадурское движеніе, определяется ли оно, напротивъ, соціальными тенденціями, – это неважно. Иметь въ виду здесь надо то, что искусство и литература никогда не отвечали лучше, чемъ въ эту эпоху, на запросы общества, никогда не пользовались такимъ вліяніемъ на нравы, и что вліяніе это было темъ сильнее, чемъ менее культурны были умы, на которые оно действовало.

Въ этомъ жанре, заполонившемъ съ 1806 г во Франціи романъ, исторію, театръ, живопись, моды, речь шла гораздо меньше о трубадуре, чемъ о томъ, чьи подвиги воспеваетъ трубадуръ: о рыцаре; о рыцаре, который исповедуетъ культъ своей дамы, который въ награду за свои подвига въ Святой Земле, за убитыхъ имъ неверныхъ, за побежденныхъ драконовъ, за покоренные города, украшается шарфомъ ея цветовъ и считаетъ себя довольнымъ, если она броситъ на него одинъ взглядъ. Воины временъ Имперіи все стараются походить на этого идеальнаго, созданнаго воображеніемъ, рыцаря. Если они не опоясываютъ себя шарфомъ цветовъ дамы ихъ сердца, зато у сколькихъ изъ нихъ на шпагахъ темлякъ, вышитый дорогими руками, у сколькихъ на сердце портретъ, у сколькихъ мундиръ, въ день битвы, украшенъ какой-нибудь безделушкой, подаренной любимой женой!

Наполеонъ, правда, меньше всехъ другихъ увлекается трубадурами. Онъ не разделяетъ этого увлеченія, подобно своему пасынку Евгенію и некоторымъ своимъ маршаламъ; темъ не менее, окружающая атмосфера действуетъ, въ конце-концовъ, и на него, и въ его отношеніяхъ къ Маріи-Луизе можно было бы указать некоторыя черточки, неопровержимо доказывающія это. Но это – только въ конце Имперіи, когда новое, раньше совершенно неведомое ему чувство, появляется въ немъ, чтобы придушить и вытеснить всякое другое.

До этого времени его сантиментализмъ связанъ не съ современной ему литературой, а съ литературой недавняго прошлаго. Сантиментальность въ Наполеоне – отъ Руссо и только отъ Руссо. По свидетельству самой же Жозефины, онъ любилъ трехъ женщинъ: ее, г-жу *** и г-жу Валевскую. Возьмите его письма къ Жозефине: это – Руссо; возьмите его письма къ г-же Валевской: это – Руссо. А что сказать о его беседахъ? Разве не встречаемъ мы въ нихъ стиль, которымъ писалъ въ юности поручикъ Бонапартъ, и те же слова, те же фразы, въ которыхъ онъ изливалъ въ Валянсе жалобы на свое одиночество и свою бедность? Разве не та же душа источаетъ эти мысли о недостижимомъ и о тщете жизни? Разве не те же страданія трижды заставляютъ его отдаваться все темъ же мечтамъ? He проникся ли онъ, какъ ученикъ Руссо, идеями своего учителя въ такой степени, что сделалъ ихъ своими и, достигнувъ всего, даже невозможнаго, въ области матеріальной, онъ встречаетъ въ области чувства лишь тщету, ничтожество и мерзость? Или же, признавая, что, какъ въ источнике его чувствъ, такъ и формъ, которыя онъ имъ придаетъ, лежитъ вліяніе Руссо, следуетъ думать, что его душевный складъ развился въ этомъ направленіи, и что литература здесь не при чемъ? Въ этихъ поискахъ женщины, которая любила, бы его для Hero самого, принадлежала бы только ему, думала бы только о немъ и была бы съ нимъ неизменно нежна, въ этихъ поискахъ онъ, несомненно, искрененъ; но въ какой именно степени онъ повинуется здесь прежнимъ литературнымъ вліяніямъ, въ какой именно степени онъ принуждаетъ себя искать ощущеній, которыя кажутся ему ощущеніями какого-то новаго и необыкновеннаго вида?