Антон Чехов - Воспоминания современников об А. П. Чехове

Иван Иванович оставил рукопись «Закрома» для передачи ее П. И. Бирюкову, который тогда редактировал интеллигентный отдел «Посредника», сказал несколько теплых слов об удовольствии встречи с ним, и, когда А. П. ушел, он стал рассказывать, как ценил А. П. Лев Ник. Толстой, как он следил за всем, что появлялось из-под пера Чехова, и очень скорбел, что у него еще не выработалось собственного миросозерцания. «С его талантом это была бы огромная сила, которая могла бы оставить после себя огромный след», — говорил Лев Николаевич.

Другая моя встреча с А. П. была в Ясной Поляне года полтора после первой. В соседстве Ясной, в деревне Деминке, поселился В. Г. Чертков, и я поехал к нему погостить. Когда я приехал в Деминку, то застал там М. О. Меньшикова, бывшего тогда еще близким к Л. H-чу и стоявшего на счету прогрессивных журналистов. Он перед этим гостил в Мелихове у А. П. и сообщил, что А. П. давно мечтал побывать в Ясной, но все не решался. Сейчас же у него явилась решимость, и он просит разрешения навестить Л. Н. Конечно, ему ответили, что видеть его будут очень рады, и со дня на день ждали его приезда.

Мне очень хотелось присутствовать при свидании Антона Павловича со Львом Николаевичем, но я должен был поехать на несколько дней в Курскую губернию, а приезд А. П. мог случиться как раз в это время. И я очень об этом сожалел.

Но я съездил и вернулся из своей поездки и узнал, что Ант. Павл. в Ясную еще не приезжал и дал знать, что приедет туда сегодня или завтра. Таким образом, мне представлялась возможность увидать встречу двух больших писателей, и я предвкушал это удовольствие.

В то время, когда в Ясную Поляну ожидался Чехов, Л. Н. работал над «Воскресением»; можно было ожидать, что он покажет свою работу А. П-чу. Вечером в Деминку сообщили, что А. П. приехал в Ясную Поляну и что завтра предполагается чтение первых глав «Воскресения».

На другой день мы с В. Г. Чертковым поехали в Ясную. Приехали во время обеда. А. П. Чехов сидел рядом со Львом Николаевичем и время от времени заводил с ним разговор. Хотя А. П. уже и был подвержен своему недугу, но выглядывал таким молодцом, что на него приятно было смотреть. Спокойный, красивый, он имел такой благородный вид, и столько в нем было достоинства.

После обеда предположено было идти читать «Воскресение». Л. Н. не совсем хорошо себя чувствовал и пошел отдохнуть, а мы, человек пять или шесть, отправились в укромный уголок и расположились читать. Сначала читал В. Г. Чертков, потом его сменил И. И. Горбунов. Между слушателями был один из сыновей Л. Н., который слушал рассказ не совсем спокойно. Его возмущала офицерская среда, описываемая его отцом: он обращался к В. Г. Черткову, бывшему гвардейскому офицеру, с вопросом — неужели большинство офицеров такие? Но А. П. слушал чтение спокойно, внимательно, молча. Читали, кажется, часа два. По окончании чтения пошли в дом, вниз, в кабинет Толстого. Л. Н. встал после отдыха, но не выходил, по случаю недомогания, из кабинета. Он с любопытством ожидал, что ему скажут по поводу его новой работы.

Антон Павлович тихо и спокойно стал говорить, что все это очень хорошо. Особенно правдиво схвачена картина суда. Он только недавно сам отбывал обязанности присяжного заседателя и видел своими глазами отношение судей к делу: все заняты были побочными интересами, а не тем, что им приходилось разрешать. В одном деле, которое шло в очередную сессию, адвокат или прокурор вместо разбирательства дела обратился с дифирамбами к сидевшему на скамье присяжных заседателей Антону Павловичу. Очень верно и то, что купца отравили, а не иным способом прикончили с ним. Антон Павлович был на Сахалине и утверждал, что большинство женщин-каторжанок сосланы именно за отравление. Неверным же ему показалось одно — что Маслову приговорили к двум годам каторги. На такой малый срок к каторге не приговаривают. Лев Николаевич принял это и впоследствии исправил свою ошибку.

Когда мы вышли из кабинета Л. Н., была уже летняя ночь. Вечерний чай не был готов, и мы отправились на прогулку. Меня стали спрашивать о состоянии здоровья хорошо знакомой в Ясной г-жи А., к которой я ездил в Курскую губ. Здоровье ее было не совсем хорошо. Болезнь была чисто женская, требовавшая операции, на которую больная не соглашается. А. П. расспросил о возрасте больной и сказал, что ее страхи напрасны, — в таких случаях операции проходят всегда благополучно и разве только один раз из сотни кончаются неудачей.

Ант. Павл. участвовал в общем разговоре, но, должно быть, его захватил образ Л. Н., и он не мог освободиться от впечатления от него. К концу прогулки он заявил, что его сильно угнетает поведение очень ценимого им А. С. Суворина. Его возмущает политиканство старика в его газете, действующее на многих развращающе, и ему захотелось попросить Л. Н-ча, чтобы он написал Суворину и постыдил его за его флюгерство, — Л. Н-ч — один человек, который мог бы воздействовать на Суворина… Но сказать это Толстому А. П-чу не удалось. Л. Н-ч к вечернему чаю не вышел, а Ант. Павл. завладели Софья Андреевна и Татьяна Львовна, и в беседе с ними он провел остаток вечера.