Лутц Кох - Лис пустыни. Генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель

По версии генерала Майзеля дальнейшие события развивались следующим образом:

– В рабочем кабинете Роммеля генерал Бургдорф зачитал показания Хофакера и генерала фон Штюльпнагеля, уличающие фельдмаршала в соучастии в заговоре. Роммель сильно побледнел, но не стал отрицать очевидного и произнес: «Да, я совершил роковую ошибку и готов понести заслуженное наказание…». Потом он добавил, что после тяжелого ранения не вполне уверенно обращается с пистолетом и предпочел бы принять яд. Через 3/4 часа Роммель сел в наш служебный автомобиль и вскоре после этого проглотил захваченную из дома капсулу с ядом. Я категорически отрицаю, что это Бургдорф передал ее генерал-фельдмаршалу…

По всей видимости, мы так никогда и не узнаем подробности последних минут жизни фельдмаршала Роммеля. Есть множество причин, заставляющих меня с изрядной долей скептицизма относиться к «откровениям» генерала Майзеля, но нет ни малейшего повода усомниться в достоверности свидетельских показаний жены, сына и адъютанта генерал-фельдмаршала. Такое не забывается – страшное потрясение, которое все они пережили тогда, навеки запечатлело в их памяти каждое слово, каждый жест и каждый взгляд мужа, отца и командира.

27 апреля 1945 года в Ридлингене сын маршала в присутствии свидетелей сделал равносильное присяге заявление об известных ему обстоятельствах смерти своего отца:

– Я, Манфред Роммель, родившийся 24 декабря 1928 года в Штутгарте, в семье гауптмана Эрвина Роммеля, произведенного в генерал-фельдмаршалы в ходе нынешней войны, и Луизы Роммель, урожденной Роллин, нижеследующим заявляю:

Мой отец, генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель, скончался 14.10.1944 не от ран, как сообщили об этом средства массовой информации, а был убит по приказу рейхсканцлера Адольфа Гитлера.

17.07.1944 отец получил тяжелые ранения во время налета американских штурмовиков во Франции под Ливаро (Кальвадос). После взрыва осколочно-фугасной гранаты отец получил многочисленные переломы черепа и осколочные ранения лица. Ему была оказана неотложная помощь в госпитале под Парижем. Когда он стал транспортабельным, на машине «Красного креста» его перевезли в Герлинген. Угроза жизни миновала, а переломы срослись. Отец практически выздоровел и самостоятельно предпринимал долгие пешеходные прогулки. Могу засвидетельствовать значительное улучшение его здоровья, потому что часто бывал дома в это время – за успехи в боевой подготовке командир зенитной батареи несколько раз отправлял меня в краткосрочный отпуск на родину. Отец жаловался только на сильные боли в области левого глаза и частичную потерю зрения. Курс лечения проводили профессор Альбрехт и профессор Шток из университета в Тюбингене. 7 октября 1944 года я вернулся в расположение батареи, а 14-го меня опять отпустили в краткосрочный отпуск по просьбе отца. Поезд прибыл на герлингенский вокзал рано утром – в 06.00. Когда я добрался домой, отец уже проснулся и пребывал в добром здравии. Мы позавтракали и гуляли на свежем воздухе до 11.00. Отец сказал, что сегодня должны приехать два генерала из штаба сухопутных войск, и что-то с этим нечисто – у него есть серьезные опасения, что они прибудут вовсе не для того, чтобы обсудить с ним его новое назначение.

Генералы появились в 12.00, и отец попросил оставить их наедине. Через 3/4 часа я увидел выходящего из спальни отца. Он сказал, что только что простился с матерью и теперь хочет попрощаться со мной. Гитлер поставил его перед выбором: самоубийство или суд Народного трибунала. Кроме этого, в случае добровольного ухода из жизни семью не будут преследовать и ей будет гарантирована защита. Наш дом окружили 5 грузовиков с вооруженными людьми в гражданской одежде. Так что наша охрана с двумя автоматами на 8 человек была бессильна что-нибудь сделать. На отце был парадный мундир и кожаное пальто. Он взял маршальский жезл и фуражку, и мы вышли на улицу и проводили его к машине с водителем в эсэсовской униформе. Генералы встретили отца нацистским приветствием «Хайль Гитлер!» Потом он сел на заднее сидение вместе с генералами, и машина уехала. Через 15 минут позвонили из госпиталя «Вагнершуле» и сообщили, что с отцом предположительно случился апоплексический удар, и он доставлен в реанимационное отделение в крайне тяжелом состоянии.

Во время последнего разговора отец сообщил мне, что обвиняется в соучастии в «заговоре 20 июля». Его бывший начальник штаба, генерал Шпайдель, дал показания, что отец является одним из руководителей заговора. Это подтвердил и генерал Штюльпнагель, отстраненный от должности генерал-фельдмаршалом фон Клюге. Он пытался застрелиться в автомобиле по пути в Германию, но в итоге все закончилось для него тяжелым ранением и потерей зрения. Его нашли сотрудники СД, сделали переливание крови, получили нужные показания – и 30 августа он был повешен по приговору Народного трибунала. Кроме этого, отец фигурировал в списках обер-бургомистра Герделера как основной кандидат на пост рейхспрезидента. Гитлер не захотел дискредитировать отца перед лицом немецкой общественности и дал ему шанс добровольно уйти из жизни, передав с генералами ампулу с быстродействующим ядом. В противном случае отец был бы арестован и препровожден в Берлин. Отец выбрал добровольную смерть. В присутствии свидетелей я даю клятвенное заверение, что все сказанное мной является правдой.