Игорь Алексеев - Страх, который меня убил

Рвать полувысохшую пуповину было и страшно, и больно. Но процесс был уже необратим. У меня появилась мощная доминанта, которая маскировала все страхи: я мужик, я должен добывать деньги. Каким образом — неважно, хоть сидением в ларьке или копанием могил. Благо у меня были друзья-могильщики. Они приходили в спортивный клуб, где я до изнеможения работал со штангой и гантелями и быстро сдружился с этой братией. Но участь могильщика миновала меня. Мои постоянные расспросы привели к тому, что однажды поступило предложение поработать в страховой компании.

Страховые компании плодились, как головастики. Неожиданно громко возникали, а потом бесшумно пропадали. В каждой компании имелся отдел медицинского страхования. Когда я спросил о зарплате, то был ошарашен. Даже половина ее, а я собирался работать одновременно на кафедре и в компании на полставки, перекрывала мой нынешний заработок, включая дежурства и мелкие взятки. Взяли меня сразу.

Одной из причин было то, что руководили компанией бывшие военные врачи, а другой то, что я был хорошо представлен работницей компании, с которой меня познакомил брат ее, такой же нищий профессионал, как и я.

С новой знакомой мы сразу нашли общий язык. Сдружились моментально.

И образовали крепкий, основанный на обоюдном страхе перед окружающей средой, тандем. Тем более что я интересовал ее как мужчина. На это нюх у меня был остер. Началась бесконечная гонка. Полдня я был на основной работе, потом летел в страховую компанию, где занимался всякой ерундой. Медицинское страхование населению, напуганному начавшимися грабительскими обманами, было не нужно. Для проформы мы с Ириной (так условно обозначу в повествовании свою знакомую) мотались на машине, которую я расконсервировал, по разного рода фирмам и предприятиям, вяло расписывая прелести медицинского страхования. А живым делом, приносящим легкие и потому столь радостные деньги, была торговля шмотками. Вот тогда-то я и почувствовал вкус денег. Ради этих удовольствий мы были готовы ехать в любой район, чтобы разложить в зале собраний какого-нибудь заводика диковинные китайские товары, в основном одежду. Иногда обувь. Иногда купальники или белье. Было весело и страшно. Мы снимали небольшую маржу с продажи всего этого барахла. Основную выручку тащили в компанию, вернее банду, которой, собственно, и являлась страховая компания. За хорошую выручку нас благодарили и давали новую партию шмотья.

На кафедре, тем временем, копилось напряжение. Все видели, чем я занимаюсь. Некоторые уважали меня за изворотливость в критической ситуации. Начальство же тихо злилось. Рвануло тогда, когда я поменял машину, скопив необходимую сумму денег. Да, деньги у меня появились.

Сначала я перестал курить дешевые сигареты, потом стал покупать более дорогую еду. Следом за этим появилась возможность приобретать одежду ребенку и жене. Про себя я тоже не забывал в этом случае.

Далее произошла замена бытовой техники. И наступило время смены автомобиля. Когда я подкатил на нем к дому, жена надулась ревниво и испугалась. Мать впала в какую-то дурацкую истерику. Никто не понимал, что произошло. Это непонимание и отсутствие поддержки озадачило меня. Было горько и больно. Потом я забыл об этом. Потом об этом забыли все. Пришло время настоящих денег.

А на кафедре меня стали потихоньку прижимать. Давать занятия в поздние часы, заставляли читать лекции, что крайне осложняло жизнь.

Наваливали больных для консультаций. Во мне раздражало все. И новая одежда и новая «шестерка» у парадного подъезда. И мерзкая привычка на глазах у всех есть банан, запивая дорогим кофе. У окружающих меня на это не было денег. Шеф делал окольные намеки. Однако я, подсчитав однажды, что заработал сумму денег, которую, гробясь на кафедре, не получил бы и до пенсии, обрел неведомую раньше свободу. Мне стало все равно: вылечу я с кафедры или нет. Поэтому, когда заведующий вызвал меня на приватную беседу и стал нудно объяснять, что кафедра для меня только «крыша и не более», я неожиданно прервал его отвязно-наглым заявлением. Я тихо, но внятно произнес, что если он не будет трогать меня, то я не буду трогать его. Я воспользовался тем, что размах мафиозной деятельности в стране имел уже галактические масштабы. И «пацанобоязнь» была общим недугом. Им страдал и мой начальник. А по больнице давно шел слушок, что я связан с бандитскими кругами. Это сработало. От меня отстали и на этот раз.

Страховая компания начала разваливаться. Это была обычная схема. Не вдаваясь в детали, можно сказать, что исправно сработал технический прием, популярный в то время. Вытащив из наплодившихся банков деньги с помощью страхования кредитов, компании мгновенно разрушались, и деньги возвращать было уже некому. Собственно, мне это было мало интересно. Меня интересовала не зарплата в компании, а чистая коммерция. И мы с Ириной оказались вдвоем на свободном поле предпринимательства. На огромном бестолково организованном базаре.