– С мягкой посадкой вас! – улыбался Пилипенко.
– Пошел к черту! – последовал ответ.
– Что привезли? – спросил командир летного отряда Трутнев.
– Свежие огурцы, – ответил бортмеханик.
– Выброси парочку на закуску, выпьем за ваше удачное приземление, – приказным тоном потребовал Трутнев.
На крыло выбралась стюардесса.
– Прыгай, поймаю, – подставлял руки командир эскадрильи Саша Драгонер.
– Еще чего не хватало, – хмыкнула миловидная девушка. – Сама слезу. – И, поскользнувшись, как с горки, по длинному мокрому крылу покатилась прямо в снеговую лужу. Красивая девушка в светло-синем форменном пальто сидела в снежнице и плакала.
– Говорил тебе прыгай, не послушала, а теперь нечего реветь. Давай руку, – успокаивал Драгонер девушку.
Я один был в форме, ко мне и подошел командир ИЛа.
– Кто такие? – спросил он меня. Я ему рассказал, кто есть кто.
– А я хотел вон тому по физиономии дать за его юмор.
– Это тебе надо дать за такую посадку, – пожурил я его,
– Мне же РП приказал не тормозить, – уныло оправдывался командир.
По иронии судьбы обоими поломками руководил Анатолий Архипов, юрист по образованию, склонный больше к логическому мышлению, нежели к оперативному руководству.
И самая свежая авария январская 1992 года, и, как ни странно, тоже продуктовый рейс военного АН-12. Командиром был молодой капитан, запутавшийся в руководящих документах. Со стороны Николаевской службы движения было сделано все для безопасности полетов, даже оборудовали в срочном порядке ночной старт на грунтовой ВПП и телеграммы разослали) своевременно об изменениях, но военные не придали значения таким «мелочам». Командиру втемяшилось в голову, что грунт не освещен и надо садиться правее – в тайгу. РП Геннадий Бегунов неоднократно подсказывал командиру:
– Правее идете!
– Знаю, – отвечал командир, продолжая снижаться. И так до самого приземления. Заход осуществлялся по системе ОСП, и РП превращался в информатора, а командир получал право творить и вытворять. Ухнув свою громадину правее ВПП, на маленький расчищенный пятачок, так называемый карман, ослепляя фарами диспетчеров, капитан стремительно и грозно летел на будку КДП. Убегать поздно.
– Куда он прет? – крикнул в микрофон Бегунов.
На счастье опешивших диспетчеров самолет врубился в снежный бруствер, оторвал левую тележку шасси и резво развернулся влево от здания КДП1, срезав правым крылом тросовые растяжки антенн и просвистев перед самым носом Бегунова, отделавшегося солидным испугом. Могло быть гораздо хуже. Встречающие мясной самолет замы Долматова Уклонский и Кузнецов, видавшие виды авиаторы, просто ужаснулись, увидя не самолет, а ледокол в бурунах снежных сугробов, то высоко поднимавший нос, то полностью зарывавшийся в глубокий снег. Пораженные видением, замы не сразу сообразили, что происходит. Лобовой блистер вышибло от удара и кабину пилотов забило снегом, да так, что экипаж выгребался наружу, словно полярные медведи, и опрометью бежал от самолета в тайгу. На что уж Анатолий Алексеевич спокойный, похожий на Илью Муромца по телосложению, и то не выдержал:
– Куда вы? Остановитесь, там тайга! Окочуритесь!
Но экипаж удирал на рысях, никого не видя, ничего не слыша, в противоположном направлении от перрона. Я вовсе не склонен обвинять экипаж. Пилоты впервые попали в такую ситуацию, притом ночью. Фактор неожиданности сыграл злую шутку: в только что теплую кабину, мерцающую сотнями стрелок, мигающих лампочек, со звуком размеренно урчащих двигателей, вдруг ворвался ураган плотного снега, колючего, холодного. Треск ломающегося фюзеляжа, темень, нехватка воздуха, которого в обычной жизни всегда в избытке, и мы не задумываемся, что его когда-то может не хватить. И от взрыва никто не застрахован – поневоле очумеешь.
Когда Уклонений с Кузнецовым решали как не обидеть Магаданский поисковый самолет, перед их взором стоял искореженный АН-12, экипаж которого спас от смерти глубокий снег. Командир поисковика сбросил спасателей на парашютах над аэродромом. Вертолет МИ-8 с бортовым номером 35138 в составе командира экипажа Олега Хвостова, замкомандира отряда Николая Ляшуна, борт-техника Григория Пятковича с магаданскими спасателями взлетает и держит в вечернем небе курс к мысу Врангеля.
Наступившие сумерки и темная летняя ночь не позволили экипажу что-либо обнаружить. Через два с половиной часа экипаж возвратился на базу.
В шесть часов 13 минут утра 25-го июля экипаж вертолета МИ-8МТВ снова спешит в район поиска. Вот оно белое пятно! К всеобщему огорчению скопище вылизанных волнами белых бревен. Круговорот морского течения развеял радужные иллюзии. Галсы следуют за галсами. Нервы напряжены до предела. Вдруг в волнах мелькает что-то красное. Снижение, режим висения. В волнах болтается освежеванная туша оленя, невесть откуда взявшаяся. Четыре с половиной часа поиска до ломоты в глазах и все напрасно. Горючее на исходе, надо возвращаться на базу.
Читать дальше