Руал Амундсен - Моя жизнь

И действительно, характер исследователя является лучшим доказательством истинности его слов, когда он претендует на совершение того или другого подвига. Ведь только благодаря случайности мое заявление об открытии Южного полюса не голословно, но подтверждено письменно моим несчастливым конкурентом отважным капитаном Скоттом. В своем дневнике он рассказывает, что нашел нашу палатку и наши бумаги, когда достиг полюса три недели спустя после нас. Однако, строго говоря, даже этот документ, столь трагично полученный из руки погибшего конкурента, не вполне достоверен. И Скотт и я — мы оба могли ошибиться в своих наблюдениях. И действительно, ученые специалисты, проверяя после моего возвращения эти наблюдения, нашли их все ошибочными с первого до последнего. Но то была постоянная ошибка в области математики, и она доказывала не то, что наблюдения производились неправильно, а то, что в полярных областях существует неизвестное нам явление природы, оказывающие влияние на самые наблюдения. Эта постоянная ошибка является, по мнению ученых, лучшим показателем того, что мои наблюдения были сделаны добросовестно. Если бы я попытался фальсифицировать цифры, то должен был обладать недюжинными знаниями в математике, чтобы сделать это именно таким образом.

Во время пребывания на Южном полюсе я отдавал себе отчет в том, что могла произойти ошибка в наблюдениях и вычислениях относительно нашего местоположения. Желая окончательно быть уверенным в том, что я побывал действительно на месте полюса, мои товарищи и я употребили три дня на обследование пространства радиусом в 10 километров вокруг того пункта, где, согласно нашим вычислениям, должен был находиться полюс. Таким способом мы получили уверенность в исправлении возможной ошибки.

Последние строки написаны мною главным образом с целью пояснить примером единственную справку, которую я считаю нужной приложить к делу о споре Кука и Пири; подвиги, совершенные в полярных странах, должны рассматриваться в свете предшествующей жизни исследователя.

Эти строки пишутся также с целью разъяснить, почему я всегда буду рассматривать первое из двух пресловутых «открытий» Вильялмура Стефанссона [ 55] как самую явную ерунду, когда-либо выдуманную об Арктике, а второе его открытие — как ерунду уже вредную и опасную. Я говорю здесь о его широко распространенной книге «Белокурые эскимосы» и о не менее известной второй его книге — «Гостеприимная Арктика».

Поговорим сначала о «Белокурых эскимосах». Разумеется, нет ничего невозможного в том, что то или иное немногочисленное эскимосское племя до сих пор еще не было найдено, но говорить об этом как о достоверном факте — значит растягивать границы возможного до незаконных пределов. Такое открытие не заслуживает серьезного доверия, если не подкреплено неоспоримыми доказательствами. Стефанссон таких доказательств не представил.

Вероятная разгадка существования «белокурых эскимосов» довольно проста. Области Арктики являлись в течение четырех столетий излюбленным полем деятельности исследователей. Экспедиции одна за другой снаряжались в эти страны, причем многим из них приходилось там зимовать. Кроме этих исследователей, на север отправлялись целые поколения бесчисленных торговцев пушниной. Во всех этих предприятиях бритты и скандинавы составляли большинство. Смешанные браки — здесь обычное явление, так же как и на западных берегах Америки. Нравственный уровень эскимосов не выше, чем у других людей; для примера упомяну здесь о предложении, сделанном эскимосом члену экспедиции на «Йоа»: пользоваться его женой за стальную иглу.

Белокурые эскимосы, по всей вероятности, являются внуками, происходящими от эскимосских матерей-полукровок и белокурых, голубоглазых отцов северян. Тот, кто имеет хотя бы самое первоначальное понятие о законе Менделя относительно наследственности физических свойств, хорошо знает, что во втором поколении гибридов (будь то растение, животное или человек), отпрыск, как правило, будет носить характер одного из производителей в чистом виде. Сказка Стефанссона об особой расе белокурых эскимосов заслуживает не больше внимания, чем сенсационная новость бульварного листка.

«Белокурые эскимосы» Стефанссона являются лишь забавным измышлением фантазии. «Гостеприимная Арктика» же, напротив, является весьма опасным искажением условий действительности. Для кучки людей не представит никакого вреда, если они вообразят, что где-то существует небольшое число белокурых эскимосов. Но человек, стремящийся в Арктику в погоне за приключениями и новыми переживаниями, непременно получит при чтении этих россказней ложные представления о тамошнем «гостеприимстве» и может попытаться сделать как раз то же самое, что сделал, как он заявляет в своей книге, Стефанссон, — то есть отправиться искать приключений в эти страны, запасясь одним лишь ружьем с небольшим количеством патронов. Такой поступок равносилен верной смерти. Еще никогда не было выдумано более несообразного искажения условий Арктики, чем утверждение Стефанссона, что хороший стрелок там «может просуществовать одной охотой». Стефанссон сам никогда этого не делал, хотя и утверждает противное. Я даже пойду дальше и готов поручиться моим именем полярного исследователя и всем моим имуществом в том, что если бы Стефанссон решился на такую попытку, он умер бы в течение недели со дня старта, при условии, что он произвел бы эту попытку в полярных льдах, непрестанно дрейфующих в открытом море.