Александр Ефимов - Над полем боя

Несколько ознакомительных полетов на новой машине, затем еще два-три полета на боевое применение, и вот уже мы, первые выпускники на Ил-2, направляемся в запасной полк. Там вскоре и были вручены нам фронтовые предписания.

За две недели пребывания на фронтовом аэродроме мы с Толей Украинцевым убедились, что в нашей затянувшейся стажировке ничего плохого нет. Просто нам давалась возможность осмотреться, привыкнуть к требованиям командиров, познакомиться с тактикой штурмовой авиации, обстановкой на фронте.

Все это время мы продолжали упорно учиться. И побуждали нас к этому многие примеры и факты из фронтовой жизни наших товарищей. Вот однажды прилетевший из боя штурмовик грубо приземлился без шасси на краю летного поля. Сначала мы решили, что это произошло по причине плохой подготовки летчика. Но ясность тотчас внес его механик.

- Да он же ранен! - воскликнул солдат и бросился на выручку к командиру.

И действительно, летчик, отбиваясь от наседавших вражеских истребителей, получил тяжелое ранение. Теряя сознание, он все-таки дотянул до своего аэродрома и спас машину.

Молодые летчики внимательно присматривались ко всему. Восхищаясь подвигом старшего товарища, мы старались узнать все подробности боя, думали, а как бы поступил каждый из нас в той или иной обстановке. Нередко, пересказывая какой-либо боевой эпизод, услышанный от товарищей, мы спрашивали у командиров, правильно ли действовал штурмовик в воздухе.

Обо всем этом нам рассказывали на разборе полетов. Как только солнце заходило за гребенку дальнего леса, вместе с видавшими виды фронтовиками мы устало брели к командирскому блиндажу. Там обычно проводились разборы боевой работы и ставились задачи на очередной день. Для нас это была настоящая школа боевого мастерства.

В подготовке и проведении разборов майору Тысячному деятельно помогал начальник штаба полка капитан С. Поляков. С рассвета и до глубокой ночи находился он на командном пункте. Можно было звонить туда в любое время, и в ответ из телефонной трубки неизменно звучали слова:

- Поляков слушает!

Начальник штаба всегда был в курсе дел и событий, происходящих в полку, точно знал, что делается на земле и в воздухе, чем занят летный и инженерно-технический состав.

Не один раз приходилось наблюдать, как благодаря оперативному вмешательству начальника штаба своевременно исправлялись ошибки работников авиационного тыла, нашей инженерной службы, того или иного командира эскадрильи. Особенно всем нравилась предусмотрительность Сергея Васильевича, старавшегося заблаговременно учесть и буквально на ходу устранить все так называемые "мелочи", снижавшие качество боевой работы.

Никто не знал, когда только Поляков вместе со своим писарем Владимиром Софроновым, в шутку прозванным летчиками начальником оперативного отдела, успевали чертить кроки местности, различные схемы и диаграммы. К каждому разбору полетов эта документация неизменно развешивалась на нашем полковом командном пункте для обозрения и изучения. В ней с особой педантичностью отражались динамика только что происшедшего поучительного воздушного боя, построение боевых порядков штурмовиков для атаки наземных целей, порядок выполнения противозенитного маневра, ухода группы от объекта штурмовки и т. п.

Из множества вопросов, касавшихся боевой работы, майор Тысячный с помощью начальника штаба умел выбрать один-два главных и на них сосредоточить внимание летного и инженерно-технического состава. Часто заходила речь об осмотрительности, выдерживании места в боевом порядке, умении быстро перестроиться в оборонительный круг. В воздухе на всех высотах шныряли "мессеры", наших истребителей в то время было еще мало, и штурмовикам приходилось обороняться самостоятельно. Майор Тысячный не только поощрял лучших, но и всячески популяризировал их опыт, а тех, кто допускал промахи, нещадно критиковал, не скупясь на сильные эпитеты. Тактичный начальник штаба иногда поеживался от командирской лексики и просил при этом:

- Вы бы уж полегче, товарищ командир.

- Вот еще, - сердился Тысячный, - у меня тут боевой полк, а не пансион благородных девиц! И мы с вами не в игрушки играем, а находимся на войне!

Майор Тысячный любил своих летчиков, в воздушном бою готов был броситься на выручку к каждому. Критиковал же их на разборах, чтобы, как он считал, "лучше дошло". На Тысячного никто обид не таил, но такт и вежливость начальника штаба ценились выше.