Арон Симанович - Распутин и евреи.Воспоминания личного секретаря Григория Распутина

Тем временем царица отказалась от плана устраивать часовню и позволила девушкам вернуться на их старую квартиру. Она подарила им на новое обзаведение 50 000 рублей. Когда Вырубова узнала, что для квартиры на Коломенской я добавил три тысячи рублей, то она мне их возместила. Дочери Распутина ежедневно навещали царицу. Она старалась утешить девушек и заказала для них меховые пальто. Из бережливости она эти пальто купила в рассрочку.

Борьба за министерские портфели

Смерть Распутина вызвала во дворце настоящую панику. Теперь казалось, что единственным человеком, могущим устранить страшную опасность переворота, является только Протопопов. Все мы были озабочены враждебным настроением Государственной Думы и считали необходимым принять действенные меры к успокоению народных представителей. Вырубова предложила добиться примирения между Протопоповым и председателем Думы Родзянко. Это предложение казалось приемлемым и легко осуществимым, и Вырубовой удалось получить на него также согласие императора.

Однажды, когда Родзянко должен был быть у царя со своим очередным докладом, государь вызвал к себе также Протопопова. Председатель и министр встретились в царском кабинете. Царь упрекал Родзянко в том, что он воевал против Протопопова только потому, что последний сделался царским министром. Если Родзянко не хочет идти против царя, то он должен помириться с Протопоповым. Родзянко все же на предложение царя в знак примирения подать Протопопову руку от этого отказался. Николай был вне себя. Он вскочил, повернулся к Родзянко спиной и, не простившись, сказал Протопопову:

— Идем, Александр Димитриевич!

Час спустя Протопопов послал Родзянко свой вызов. Родзянко принял вызов. Протопопов сообщил мне по телефону все подробности бурной сцены в кабинете царя и о вызове Родзянко. Непосредственно после приема Протопопова царь уехал в Ставку, чтобы, как думали, не присутствовать на открытии Думы.

Я старался убедить Протопопова отказаться от бессмысленной дуэли с Родзянко. Но он об этом и слышать не хотел. Я предложил, по крайней мере, уведомить царицу по телефону и во всем ей признался. Царица была поражена. Почти целый час они говорили по-английски. Протопопов мне передал, что царица была того мнения, что Протопопов поступил еще хуже, чем Родзянко, и что она не может допустить, чтобы Протопопов подставлял себя вражеской пуле.

Мы все боялись, что смерть Протопопова могла иметь наихудшие для всех нас последствия. Царица немедленно послала с курьером в Ставку очень взволнованное письмо царю. Николай телеграфно вызвал к себе Родзянко. Это послужило в Петербурге поводом к слухам, что царь вызвал Родзянко в Ставку, чтобы поручить ему составление ответственного перед Думой кабинета министров. Но в этих слухах не было ни слова правды.

Царь приказал Родзянко отказаться от дуэли с Протопоповым. Родзянко написал Протопопову письмо, в котором он соглашался на дуэль лишь в том случае, если Протопопов получит на это письменное разрешение царя. Я был очень рад, что все закончилось столь благоприятно, и заказал для секундантов несколько безделушек в память о несостоявшейся дуэли.

Следовало бурное время постоянной смены министров. Был момент, когда казалось, что возьмет верх партия Родзянко. Штюрмера сменили Треповым. Он поставил царю условие, что в будущем министры должны были назначаться не царем, а председателем Совета министров.

Он вызвал к себе Протопопова, Добровольского, генерала Беляева и Раева и предложил им подать прошения об отставке. Протопопов возразил, что он назначен царем и подаст в отставку только по приказанию царя. Положение казалось мне очень серьезным. Главная опасность по моему мнению, была в том, что посмертное влияние Распутина начинало уменьшаться.

Я же считал необходимым любой ценой его поддерживать и поэтому сказал Протопопову, что положение возможно спасти лишь новым оживлением влияния Распутина. Удивленный Протопопов не мог себе представить, как это сделать. Я изложил ему мой план, который он с воодушевлением принял. Распутин имел привычку записывать называемые нами имена кандидатов в министры на отдельных записках. Иногда эти записки снабжались также его замечаниями.

Незадолго до своей смерти Распутин обсуждал со мной план составления такого кабинета, который соответствовал бы нашим требованиям. Положение было очень тяжелым, так как количество лиц, которым можно было вполне довериться, было весьма ограниченно. Распутин никогда не намечал кандидата, заранее со мною не посоветовавшись.