Николай Покровский - Последний в Мариинском дворце. Воспоминания министра иностранных дел

В мае 1896 г., в честь коронации Николая II, в церемонии которой Покровский участвовал со своими сослуживцами, он получил чин надворного советника, а в июле 1898 г. – чин коллежского советника. Помимо исполнения своих прямых обязанностей Покровский занимался историко-статистическими исследованиями [34], что еще больше сблизило его с А.Н. Куломзиным (также не чуждавшимся историко-статистических штудий) – для него Покровский даже составлял важнейшие всеподданнейшие доклады [35]. Впрочем, на ход последующей карьеры молодого чиновника повлияли отношения не с А.Н. Куломзиным, а с Н.Н. Кутлером, поскольку в июне 1899 г. Покровский вернулся в Департамент окладных сборов Министерства финансов, став его вице-директором. Современники полагали, что в данном случае Покровского «выдвинул» всесильный министр финансов С.Ю. Витте [36], но, учитывая, что Покровский сменил на этом посту Кутлера, одновременно назначенного директором Департамента окладных сборов, ходатаем за Покровского был, очевидно, именно Кутлер. Деловое сотрудничество с ним Покровского оценили по достоинству – в июле 1902 г. он получил чин статского советника. Впрочем, если Кутлер являлся другом Покровского, то непосредственный начальник обоих, товарищ министра финансов В.Н. Коковцов, «хорошо знавший Николая Николаевича по его службе в Министерстве финансов и правильно его оценивший» [37], стал новым, после Куломзина, покровителем Покровского, который с этого времени превращается в «человека Коковцова». А.А. Поливанов вспоминал, что Покровский был известен «как опытный и неутомимый сотрудник В.Н. Коковцова» [38]. «Мой друг и долголетний сотрудник по Министерству финансов» – так охарактеризовал Покровского сам Коковцов [39].

Новый виток карьеры Покровского был обусловлен его служебными связями именно с Коковцовым, который в апреле 1902 г. занял пост государственного секретаря, т. е. начальника Государственной канцелярии, ведавшей кодификацией и делопроизводством Государственного совета. По приглашению Коковцова в январе 1903 г. Покровский перешел в Государственную канцелярию на должность статс-секретаря Государственного совета по Департаменту промышленности, наук и торговли. «Это, – вспоминал В.Б. Лопухин, – был первый случай назначения вице-директора на статс-секретарскую должность, по рангу соответствовавшую должности товарища министра». Иными словами, с должности 5-го класса (вице-директора) Покровский сразу перешел на должность 3-го класса (статс-секретаря). Описывая реакцию чиновников на возвышение коковцовского протеже, В.Б. Лопухин отмечал: «Государственная канцелярия нахмурилась» [40]. И неудивительно – как и Канцелярия Комитета министров, Государственная канцелярия, хотя и более многочисленная, также являлась одним из самых элитарных ведомств Российской империи. «Государственная канцелярия, – вспоминал чиновник Министерства финансов, а затем Министерства торговли и промышленности А.И. Ивановский, – была нечто вроде чиновничьей гвардии, и лица, пользующиеся наибольшей протекцией, старались устроиться именно здесь на службу. Таким значением Государственная канцелярия пользовалась до думской эпохи, с которой она потеряла свой парадный характер» [41]. «Государственная канцелярия, – по наблюдениям И.И. Тхоржевского, – пополнялась главным образом людьми с громкими русскими фамилиями, с высшим образованием, а иногда уже и с учеными именами и с наследственной прочной культурностью» [42]. Покровский весьма удачно вписался в личный состав элитарного ведомства, поскольку его «выдающиеся способности», равно как «исключительная образованность, ум и громадная трудоспособность снискали ему на первых же шагах службы в Государственной канцелярии всеобщее уважение. А его скромность, – отмечал В.Б. Лопухин, – приветливость и доброта завоевали ему и всеобщие симпатии». Этому способствовала и тактичность Покровского, «ни в малейшей степени не проявлявшего себя начальником не только по отношению к князю, но и к канцелярской молодежи» [43]. Несомненно, что благодаря общению с бюрократами, подобными Покровскому, чиновники Государственной канцелярии казались И.И. Тхоржевскому, выступавшему в данном случае в роли компетентного эксперта, вращавшегося и в правительственных, и в оппозиционных сферах, «самыми культурными, самыми дисциплинированными и наиболее европейскими изо всего, что было тогда в России» [44].

«Фаворитизма, продвижения по протекции, – характеризовал ситуацию в Государственной канцелярии служивший в ней В.И. Гурко, – по крайней мере, на ответственные должности, не было, да оно и было невозможно: работа Канцелярии требовала значительного умственного развития, большого навыка и немалого труда» [45]. И здесь опять в полной мере выявился стиль бюрократической деятельности Покровского. «Усидчивость и работоспособность его были изумительные, – восхищался другом В.Б. Лопухин, одновременно с Покровским служивший в Департаменте промышленности, наук и торговли. – Он мог писать, не отходя от стола днями и ночами. Как сейчас помню первые его шаги в Государственной канцелярии в должности статс-секретаря. После памятного одного заседания, на котором проходил особо спешный законопроект, Николай Николаевич безотлагательно принялся за составление журнала в служебном кабинете, не думая о возвращении домой, в Царское Село, где он в то время жил с семьею. Просидел за работою весь день и всю ночь до утра, пока не закончил объемистый обстоятельный журнал… Исключительная добросовестность Николая Николаевича сама по себе умножала и осложняла его работу. Он много и усидчиво работал в нашем Департаменте» [46]. Впрочем, с января 1904 г. Покровский стал статс-секретарем по другому департаменту – государственной экономии.