Дмитрий Мережковский - Жанна д'Арк

Это – в начале, а в конце: Англия, Франция, Италия – все христианские народы, «обратившись ко Христу и покаявшись, облекутся в одежды Нищих Братьев и заключат между собою вечный мир», – «да будет царство Божие на земле, как на небе». [73]

Может быть, и Жанна сама принадлежала к Третьему Братству св. Франциска, Tertius Ordo, – к «Третьему Царству Духа».

Слышится, может быть, во всех «Голосах», откровениях Жанны один голос Духа.

Голос Его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит (Ио. 3, 8).

Этого не знает ни Франциск, ни Жанна; знает, может быть, только один человек на земле – Иоахим.

с этим гимном Иоахима выступит и Жанна в первый поход свой, для спасения Франции.

«Жанну отвергнуть… значило бы Духу Святому противиться », – решает королевский Совет в Пуатье после «испытания» Жанны. [74]

Голубь Духа Святого выткан на знамени ее вместе с именами Jhesus-Maria и с надписью «От Царя Небесного». [75]

Кто-то из англичан, злейших врагов Жанны, видит, как из пламени костра, на котором умирает она с последним воплем «Иисус!» – вылетает голубь Духа Святого. [76]

Огненный Крест с распятым на нем Серафимом в Альвернском видении Франциска и Огненный Крест – костер Жанны – два пророческих знамения «третьего состояния мира, огненного» – Царства Духа – Свободы. В Духе – Огне умирают Жанна и Франциск за освобождение мира.

Вот почему и в детской молитве св. Терезы Лизьёской Франция молится Жанне.

Если крайнее насилие – война – есть начало всех рабств, то понятно, почему после Великой войны наступило великое рабство.

Много раз пытаясь освободиться в политических и социальных революциях, помимо или против Христа, и все больше и больше отчаиваясь в свободе, западноевропейское человечество все глубже и глубже впадало в метафизически-чудовищное извращение воли – тягчайшее, может быть, следствие «первородного греха» – то, когда воля к свободе становится в человечестве волею к рабству , пока, наконец, после Великой войны в строящейся на месте Церкви абсолютной государственности наших дней, на всем ее протяжении от фашизма до коммунизма, от диктатуры кесарей до диктатуры пролетариата, эта воля к рабству усилилась так, как еще никогда за память человечества, ни даже в древних абсолютных монархиях Египта, Вавилона и Рима. Люди сами в цепи идут, жаждут рабства неутолимо: чем иго тяжелее, тем ниже и мягче гнутся шеи рабов, так что, наконец, самым мертвым и холодным из всех человеческих слов сделалось в наши дни самое живое, огненное слово Духа – Свобода.

Только в Великой войне могло родиться на месте бывшей России великое царство новых Годонов, поработителей. И только что оно родилось – потянулись к нему сердца всех обуянных волею к рабству народов, как уста жаждущих – к воде и голодных – к хлебу.

Самое непонятное и невозможное сейчас – не только для Франции, но и для всей Европы – то, чего хотела св. Жанна д'Арк, когда замышляла всемирный Крестовый поход для освобождения Святой Земли от ига неверных: «Мы совершим прекраснейшее из всех когда-либо в христианстве совершенных дел»; и то, чего хотела св. Тереза Лизьёская: «О, если бы мне в Крестовом походе сражаться!» Это дело, самое как будто сейчас невозможное для Европы и Франции, – может быть, единственное для них спасение.

О, если бы знала Франция, что ожидает ее под игом этих новых Годонов, всемирных завоевателей и поработителей! О, если бы знала она, о каком освобождении, от каких цепей молится Жанне Тереза:

Главное для Жанны и самое действительное в жизни, – то, что называет она своими «Голосами», «Видениями». Если это «обман», то и все остальное в жизни ее тоже обман; но тогда непонятно, как эта семнадцатилетняя крестьянская девочка спасла не только Францию, но и всю Европу – весь христианский мир. А если это истина, то в Голосах ее – одно из величайших явлений Духа во всемирной истории. Чем-то в религиозном опыте Святых явление это может быть предсказано, но в самой истории – как будто ничем.