Юлий Малис - Николай Пирогов. Его жизнь, научная и общественная деятельность

По пути он решил завернуть на несколько дней в Дерпт и повидаться с семейством Мойера и другими знакомыми. Здесь его ожидало известие, поразившее как гром, – известие о назначении на московскую кафедру не его, а Иноземцева.

“Первая новость, услышанная мною в Дерпте, – пишет Пирогов, – была та, что я покуда остался за штатом и прогулял мое место в Москве. Я узнал, что попечитель Московского университета Строганов настоял у министра об определении на кафедру хирургии в Москве Иноземцева. Первое впечатление от этой новости было, сколько помню, очень тяжелое – недаром же у меня никогда не лежало сердце к моему товарищу по науке… Это он был назначен разрушить мои мечты и лишить меня, мою бедную мать и бедных сестер первого счастия в жизни! Сколько счастья доставляло и им, и мне думать о том дне, когда наконец я явлюсь, чтобы жить вместе и отблагодарить их за все их попечения обо мне в тяжкое время сиротства и нищенства! И вдруг все надежды, все счастливые мечты, все пошло прахом!”

С такими тяжелыми мыслями и грустным чувством, в полном неведении относительно своей дальнейшей судьбы Пирогов решил пока остаться в Дерпте. “Теперь, – пишет он, – спешить было некуда. Одно действие на сцене жизни кончилось, занавес опустился. Отдохнем от испытанных волнений и подождем другого”.

Предложение Мойера. – Поездка в Петербург и петербургские впечатления. – Выбор в экстраординарные профессора Дерптского университета. – Пирогов – профессор и клиницист. – “Анналы хирургической клиники”.– Отношения со студентами. – Поездка в Париж. – “Чингисхановы нашествия” на Ригу и Ревель. – Ученые труды дерптского периода

Недолго, однако, пришлось Пирогову ждать следующего действия – одного из самых блестящих в его жизни.

Ко времени возвращения Пирогова в Дерпт тамошняя хирургическая клиника была в печальном состоянии. Избранный ректором Мойер за массой дел не вел совсем клиники и не читал никаких лекций. Клиника была предоставлена ассистенту А. Струве, позднее профессору Харьковского университета.

Пирогов стал усердно посещать клинику. Как раз в клинике скопилось несколько весьма интересных и трудных оперативных случаев. Мойер поручил молодому хирургу распорядиться с этими больными по своему усмотрению. Между ними был мальчик с каменной болезнью, которому нужно было сделать операцию удаления камня (литотомию). Один из бывших в Берлине одновременно с Пироговым студент рассказал в Дерпте о необыкновенной скорости, с какою молодой хирург делает литотомию на трупе.

“Вследствие этого, – пишет Пирогов, – набралось много зрителей смотреть, как и как скоро сделаю я литотомию у живого. А я, подражая знаменитому Грефе, поручил ассистенту держать наготове каждый инструмент между пальцами по порядку. Зрители также приготовились, и многие вынули часы. Раз, два, три – не прошло и двух минут, как камень был извлечен. Все, не исключая и Мойера, смотревшего также на мой подвиг, были изумлены. – В две минуты, даже менее двух минут, это удивительно, – слышалось со всех сторон”.

За этою операцией последовал целый ряд других очень трудных, блестяще произведенных Пироговым. Хирургическая клиника ожила, в ней закипела жизнь.

Вскоре после этого Мойер пригласил к себе Пирогова и, как некогда Мухин удивил его предложением ехать в Дерпт, так и Мойер еще больше поразил его, предложив ему ни более ни менее, как занять кафедру хирургии в Дерптском университете. Пирогов, мечты которого о профессорстве и жизни в Москве вместе с матерью и сестрами были разбиты, с радостью принял столь лестное для него предложение. Медицинский факультет, которому Мойер предложил Пирогова как своего преемника, единогласно выбрал его в профессора. Дело перешло в Совет университета, а Пирогов отправился в Петербург, чтобы представиться министру и ожидать окончательного решения.

По приезде в Петербург, сделав официальные визиты, молодой профессор стал посещать городские больницы и госпитали, преимущественно Обуховскую больницу и Марии Магдалины. Больничные врачи в Петербурге, как и в Риге, при первом же знакомстве с Пироговым, выразили желание выслушать у него курс хирургической анатомии, науки, даже название которой было неизвестно многим врачам. Лекции эти продолжались недель шесть, слушателей было свыше 20-ти, в том числе лейб-медик П. Ф. Арендт и профессор Медико-хирургической академии Саломон. Обстановка лекций была самая жалкая. Аудиторией служила покойницкая Обуховской больницы, небольшая, довольно грязная комната, освещенная несколькими сальными свечами. Днем лектор приготовлял препараты, обыкновенно на нескольких трупах; на самой лекции он демонстрировал на своих препаратах положение частей какой-либо области и тут же делал на другом трупе все операции, делаемые в этой области, с соблюдением требуемых хирургическою анатомией правил. Этот наглядный способ в особенности заинтересовал слушателей; он для всех них был нов, хотя почти все слушали курсы и в заграничных университетах. Лекции эти ввиду состава своих слушателей Пирогов читал по-немецки.