Л. Мелынин - Николай Некрасов. Его жизнь и литературная деятельность

Рядом с женщиной немало теплых страниц посвящено Некрасовым и детям. [26]

с болью и ужасом спрашивал поэт, и в произведениях его то и дело встречаются то глубоко трогательные картинки из детской жизни, то негодующие обращения к обществу, которое недостаточно озабочено охраной этих беспомощных, беззащитных существ (“Мороз, Красный нос”, “Плач детей”, “Несчастные” (первая часть), “О погоде”, “Крестьянские дети”, “Деревенские новости”, “Демушка” и “Волчица” в “Кому на Руси жить хорошо”).

Специально для детей написан им целый ряд всем известных и столь любимых детьми стихотворений.

“Любит несчастного русский народ”, – писал поэт, и в его собственной душе тоже нашелся уголок для несчастных отверженцев человеческого общества. Кроме стихотворений “Еще тройка” и “Благодарение Господу Богу” у Некрасова есть целая большая поэма (“Несчастные”), посвященная ссылке и каторге. К сожалению, поэма эта, нестройная в целом (первая часть чисто формально связана со второй), страдает крупными частными недостатками. Лицо, от имени которого ведется рассказ, до конца остается неясным и бледным; образ убитой женщины не выдержан: в первой части – это “ангел в грозе и демон у пристани желанной”, а во второй части – “женщина пустая, с тряпичной дюжинной душой”… Растянутость (особенно первой части) также вредит впечатлению. И при всем том “Несчастные”, благодаря пронизывающему их теплому, гуманному чувству, массе поэтических подробностей, а главное – яркой и оригинальной фигуре Крота (Белинского), до сих пор остаются одной из популярнейших поэм Некрасова. Описывая каторгу задолго до появления “Записок из Мертвого дома”, Некрасов, естественно, сделал несколько крупных промахов в обрисовке этого совершенно неведомого тогда русскому обществу мира. Замечательно, однако, что поэтическим чутьем он сумел угадать некоторые чрезвычайно жизненные и правдивые черты из быта “несчастных”. Таково, например, страстное стремление арестантов к свету знания, их любовно-внимательное отношение к рассказам попавшего в их среду образованного человека:

Из многочисленных и разнообразных мотивов некрасовской поэзии отметим еще мотив пробуждающегося человеческого достоинства у приниженного и обезличенного раба. Впервые был затронут Некрасовым этот мотив еще в 1848 году в стихотворении “Вино” (“Без вины меня барин посек, сам не знаю – что сталось со мной…”), и к нему не раз возвращался он впоследствии: вспомним хотя бы “На постоялом дворе” (“Из ночлегов”) и своеобразное проявление того же чувства в притче “Про холопа примерного – Якова верного”:

Полное духовное перерождение человека, нравственно, казалось, совершенно погибшего, поэт рисует нам отчасти в “Горе старого Наума”, особенно же ярко – в знаменитом “Власе”, который как бы символизирует таящиеся в русском народе огромные силы…

Рядом с народною жизнью внимание Некрасова часто останавливается и на разных течениях русской общественной жизни, на нарождающихся типах интеллигенции. В лице Агарина перед нами оригинальная разновидность Рудина; в “Медвежьей охоте” – насмешливая характеристика русского “общественного мнения” и “либерализма”; в “Современниках” – типы всевозможных дельцов и аферистов (еще в 1846 году в стихотворении “Секрет” Некрасов выразил свое крайне отрицательное отношение к нарождавшейся русской “буржуазии”). Стихотворения “Песня Еремушке”, “Она была исполнена печали”, “Песня Любы”, “Я сбросила мертвящие оковы” и прочие рисуют любопытные общественные настроения иного характера. Гриша (“Пир на весь мир”) – представитель поколения семидесятых годов, которое несло в народ свои знания и любовь… Поэт верит, что русская интеллигенция посеет добрые семена на почве богатого, но дремлющего народного духа, – и русский народ скажет ей “спасибо сердечное”… Остается отметить ряд наиболее проникновенных и трогательных стихотворений Некрасова, в которых он высказывает свой взгляд на роль писателя вообще и на свое писательское призвание в частности. Назначение поэта, по его мнению, – “напоминать человеку высокое призвание его”, чтоб “человек не мертвыми очами мог созерцать добро и красоту”.