Ф. Савицкий - Иван Никитин. Его жизнь и литературная деятельность

Только со стороны бедного столяра, которого он оскорбил отказом выдать за него дочь, встречает Лукич сочувствие и готовность помочь во время своего падения. Поэма заканчивается следующими прекрасными строфами:

Этими немногими чертами мы хотели только обозначить ту нравственную идею, которой проникнуто лучшее произведение Никитина. Познакомить с его художественными достоинствами мы не имеем возможности в этом кратком очерке. Несмотря на растянутость и прозаичность некоторых мест “Кулака”, поразительный реализм в изображении бытовых сцен производит глубокое впечатление при описании драматического положения действующих лиц и свидетельствует о крупном таланте Никитина. Как на лучшие из таких мест можно указать на сцены самодурства кулака, сватанья, болезни и смерти Арины…

Кстати, напомним здесь о “Дневнике семинариста”, единственном произведении в прозе, которое оставил Никитин. При всей незаконченности этих очерков некоторые места “Дневника”, несомненно, свидетельствуют о том, что и в прозе Никитин мог с успехом проявить свой талант; такова, например, прекрасно написанная сцена смерти Яблочкина.

Нам остается указать еще на одну область творчества, в которой Никитин является замечательным художником: это описания природы. Вот поэтическое описание ночи:

Такие описания могли быть созданы только поэтом, который “с природой одною жизнью дышал”. Эти стихотворения (прибавим еще: “Зимняя ночь в деревне”, “Зашумела, разгулялась…”, “Полдневный воздух зноем дышит” и др.) давно стоят в одном ряду с лучшими произведениями наших поэтов.

О стихотворениях Никитина, написанных на злобу дня, мы уже упоминали в другом месте. Такие стихотворения, как “Разговоры”, “Опять знакомые виденья”, “Поэту-обличителю” и другие, не имеют художественных достоинств и интересны только в связи с характеристикой мировоззрения Никитина. Мы говорили также о перемене, происшедшей в нем за последние годы его жизни, и отметили его резко отрицательное отношение к “веяниям” пятидесятых годов, к пустым, по его мнению, “разговорам” тогдашней интеллигенции о “заре новой жизни” и вообще к обличениям старого, дореформенного зла. Все это, может быть, доказывает только то, что по недостаточности развития Никитин не мог вполне понять жизненного значения тогдашнего общественного движения, от которого он, впрочем, и стоял слишком далеко в последние годы жизни; поэтому он и видел в нем только отрицательные стороны, которые, несомненно, были. Рядом с отрицанием Никитин пытается указать на положительные идеалы, к которым, по его мнению, следует стремиться, но эти идеалы оказываются очень туманными и слишком отзываются общими местами. “Широкий путь, разумный труд”, “бесконечное мысли движенье, царство разума, правды святой” – вот все, что мы находим в его стихотворениях (“Опять знакомые виденья”, “Поэту-обличителю”). Здесь слышится отголосок возвышенного, но туманного идеализма сороковых годов.

Нам остается подвести итоги всему сказанному выше о Никитине.

Это был несомненный и крупный талант, которому недоставало только правильного и всестороннего развития для того, чтобы занять более видное место в нашей литературе. Судьба Никитина не соответствовала его силам, большая часть которых была загублена неудавшейся тяжелой жизнью. “В вашей судьбе что-то есть роковое!” – говорит Некрасов, обращаясь к “братьям-писателям”. Эти слова главным образом относятся к тем писателям-разночинцам, которые прошли трудный путь, исполненный невзгод и препятствий, прежде чем сумели вынести на свет свое дарование. Яркий пример этого – история жизни Никитина, одного из первых разночинцев в нашей литературе.