П. Левенсон - Чезаре Беккариа. Его жизнь и общественная деятельность

«Гигант», с которым Беккариа решился вступить в отчаянный бой, состоял, по его собственным словам, из нескольких «обломков законодательства древнего народа-завоевателя, собранных по приказанию государя, царствовавшего в Константинополе двенадцать веков тому назад. Впоследствии они смешались с обычаями лонгобардов и, внесенные в беспорядочные томы частных и темных комментариев, образовали то древнее смешение понятий и мнений, которое большая часть Европы почему-то удостаивает имени закона». Вот этот-то безобразный кодекс, составляющий чудовищный продукт самых «варварских веков», автор желает разобрать критически. Другими словами, он собирается взорвать этот чудовищный остаток безобразной старины и на месте, очищенном от всякого средневекового хлама и мусора, возвести здание, достойное новейшего времени.

В какой мере удалось справиться Беккариа со своим покрытым вековой пылью Голиафом, видно из того факта, что все его пожелания и проекты сделались давно совершившимся фактом, войдя в плоть и кровь новейших законодательств Европы.

Высказав свое основное положение: главная задача государства состоит «в наибольшем распределении счастья между наибольшим числом граждан», – автор замечает в предисловии, что давно пора философам обратить внимание на угнетаемых, на наказания, с такой бесполезной жестокостью расточаемые за бездоказательные преступления и химерические проступки, на страшное состояние тюрем и мест заключения, ужас которых увеличивается самою невыносимою пыткою для несчастных – неизвестностью того, что их ожидает в будущем. Коснувшись карательной деятельности государства, Беккариа ставит вопросы, требующие неотложного решения «с геометрической точностью, которая бы восторжествовала над изворотливостью софистов, сомнениями робких людей и обольщением красноречия». Вот вопросы, составляющие преимущественное содержание его плодотворного труда: «Каково происхождение наказания, и в чем состоит основа права государства наказывать? Какие наказания более всего подходят к различным преступлениям? Действительно ли смертная казнь полезна и необходима для безопасности и доброго порядка в обществе? Справедливы ли пытки и всякие мучения, достигают ли они цели, намеченной законом? Какой лучший способ для предупреждения преступлений? Одни и те же наказания одинаково ли полезны во все времена? Какое влияние оказывают наказания на нравы?»

«Если мне удастся, – продолжает он, – защищая права общечеловеческие и требования непобедимой истины, спасти от ужасов и мучений смерти хоть одну несчастную жертву жестокости и невежества, одинаково беспощадных, то слезы и благословения одного невинного, вырвавшиеся из груди его в порыве восторга, вознаградят меня за презрение толпы».

Право наказывать, рассмотрению которого посвящена вторая глава, Беккариа основывает на фикции общественного договора. Для поддержания порядка в государстве каждый из граждан, входящих в его состав, пожертвовал частичкой своей личной свободы. Из совокупности этих частичек составилось право общественной власти карать всякое нарушение правил, освященных договором. Малейшее уклонение власти от этого базиса составляет злоупотребление, а не правосудие. «Наказание, не вызванное необходимостью сохранения государства как хранилища общественного спокойствия, несправедливо по своей природе. Чем больше вольностей монарх дает своим подданным, тем справедливее наказания, тем священнее и неприкосновеннее безопасность и права граждан».

Логическим последствием этих принципов является необходимость отделения законодательной деятельности от судебной (гл. 3). Законодатель как представитель общества во всей его совокупности составляет законы, направленные к ограждению общества от нарушителей. Применение закона к каждому данному случаю составляет обязанность судьи.

Теперь эти азбучные истины представляются анахронизмом. Но во время Беккариа это был очень спорный вопрос. Мысль, впервые провозглашенная Монтескье, о необходимости разделения властей законодательной, судебной и административной находила множество убежденных противников.