Юлий Малис - Рудольф Вирхов. Его жизнь, научная и общественная деятельность

Другое издание, также основанное Каннштаттом в 1840 году, составляли «Ежегодные обзоры успехов медицины». С 1867 года это издание перешло всецело в руки Вирхова и известного берлинского профессора истории медицины Августа Гирша. В настоящее время эти «Ежегодные обзоры работы и успехов всей медицины» (Jahresberichte über die Leistungen und Fortschritte in der gesummten Medicin), незаменимые для следящего за наукой врача, имеют прекрасную и прочную репутацию образцового по полноте библиографического справочного издания.

Обозревая работы Вирхова за вюрцбургский период, мы видим, что они посвящены специальному и детальному исследованию патологических явлений. На первом плане еще стоит аналитический их характер, стремление установить факты. Но замечается уже переход к синтезу, к обобщению и к выводу общих законов из общей сложности отдельных явлений.

Крайне интересно и поучительно сравнить с литературной точки зрения, в смысле языка и слога, статьи первого берлинского периода с написанными в Вюрцбурге. Конечно, и те, и другие написаны ясным и прекрасным «вирховским» языком. Но в то время, как берлинские статьи полны полемического задора, вюрцбургские носят печать спокойной уверенности. В Берлине Вирхов все время в боевом настроении, он не уклоняется от научного спора, он не признает никакого преклонения перед личностью, никакого авторитета; научная борьба – его стихия. Как перчатки, бросает он свои идеи в лицо своим научным противникам, новооткрытые факты, как удары, сыпятся на их головы, уже не таким мы встречаем молодого профессора в Вюрцбурге. И здесь он преследует ту же цель, по-прежнему добивается реформы в медицине, пересоздания ее на естественнонаучных основах – но уже не с такою стремительностью и запальчивостью, а со спокойствием и хладнокровием. Речь его размереннее, тон спокойнее. У него нет более желания увлечь, воспламенить к новому учению, а преобладает желание убедить в истине этого учения.

За время пребывания Вирхова в Вюрцбурге в прусской столице переменились и обстоятельства, и люди. И вот осенью 1856 года Вирхов получил приглашение возвратиться в Берлин для занятия кафедры в первом по своему значению германском университете. Он покидал маленький провинциальный город, чтобы развить еще более широкую, еще более разностороннюю деятельность в столице.

9 августа физико-медицинское общество чествовало отъезжающего своего члена прощальным вечером и поднесло Вирхову на память написанный масляными красками вид города Вюрцбурга. Но здесь вовсе не требовалось такого «вещественного доказательства невещественных отношений». О жизни своей в Вюрцбурге Вирхов сохранил самые лучшие воспоминания и впоследствии признавался, что после детства в родительском доме семилетнее пребывание в Вюрцбурге составляет лучшую эпоху его жизни.

Профессура в Вюрцбурге имела в научном отношении громадное значение для Вирхова. Здесь он основал школу, здесь у него появились ученики ( Клебс, Риндфлейш). Здесь же, как мы видели, созревали идеи целлюлярной патологии. В Вюрцбург Вирхов явился молодым ученым с именем и талантливым лектором. В Берлин он возвращался выдающимся учителем, главой новой школы и опытным профессором.

В Берлинском университете до 1856 года не существовало особой кафедры патологической анатомии. Наука эта составляла лишь часть кафедры анатомии и физиологии, представителем которой был в то время такой всеобъемлющий ученый, как Иоганн Мюллер. Практическим подспорьем при преподавании патологической анатомии служила прозектура Charité, о чем мы уже упоминали. Быстрый рост патологической анатомии благодаря, главным образом, Рокитанскому и самому Вирхову категорически указывал на ненормальность такого положения. Необходимость учреждения самостоятельной кафедры сознавал и Мюллер. И вот, когда умер прозектор Charité Генрих Гемсбах, бывший вместе с тем и экстраординарным профессором, медицинский факультет вошел в министерство с ходатайством об учреждении специальной кафедры патологической анатомии. Инициатива в этом деле принадлежала Мюллеру, и он же указал факультету на ученого, которому он желал уступить одну из преподаваемых им наук. Имя этого ученого было Рудольф Вирхов. Но имя это сравнительно еще недавно было не особенно популярно в стенах прусского министерства народного просвещения. Семь лет тому назад, в 1849 году, министр Ладенберг заявил покидавшему Берлин Вирхову, что ему, министру, легче пригласить его когда-либо обратно, нежели дать теперь назначение. Слова эти оказались пророческими лишь по отношению к Вирхову. Приглашать Вирхова обратно в Берлин пришлось уже не Ладенбергу, а его преемнику Раумеру.