Михаил Энгельгардт - Жорж Кювье. Его жизнь и научная деятельность

Кювье поступил на административный (камеральный) факультет, потому что, как он сам говорил впоследствии, здесь преподавались естественные науки «и, следовательно, была возможность гербаризировать и посещать кабинеты».

Действительно, в число предметов, преподававшихся на этом факультете, входили почему-то ботаника, геология, минералогия и химия. Кроме того – права: естественное, финансовое и уголовное; технология, нумизматика, бухгалтерия, коммерческая география, практическая геометрия и прочее – всего 21 предмет, составляющие, как видит читатель, довольно оригинальный винегрет.

В академии Кювье пробыл четыре года, безраздельно отдаваясь учению. Погруженный в занятия, думая только о науке, он не принимал участия в играх и развлечениях товарищей. Вечно задумчивый и вялый, малообщительный, худой, бледный, косматый и длинный, он казался лунатиком, не замечающим, что делается вокруг. «Целый год, – говорит его товарищ Пфафф, – я был свидетелем его неутомимых занятий по ночам. Ни величина, ни число фолиантов не могли остановить его ежеминутного чтения. Особенно хорошо помню я, как, сидя по обыкновению около моей постели, он перечитывал весь громадный исторический лексикон Бейля. Заснув над моим собственным чтением, я просыпался иногда не ранее, как через час или два, и находил моего друга неподвижным, как статуя, с Бейлем в руках, поглощенного чтением».

Занятия Кювье и в академии отличались разнообразием. Чудовищная память и необыкновенно систематичный ум позволяли ему быстро овладевать самыми разнообразными предметами. Здесь приобрел он глубокие сведения в государственных науках, занимался историей, без труда запоминая вереницы дат и имен, ревностно изучал естественные науки – словом, проявил в полном блеске способность ориентироваться в таком хаосе, от которого у всякого другого голова пошла бы кругом.

Заметим, что он поступил в академию, не зная немецкого языка, и в несколько месяцев овладел им в совершенстве, так что мог свободно писать по-немецки.

Мы упомянули о естественных науках. Нельзя сказать, чтобы эта отрасль знаний особенно хорошо преподавалась в академии.

Талантливый профессор Кестлин, преподававший естественную историю, ко времени поступления Кювье умер; его заменил ботаник Кернер. В предисловии к «Штутгардтской флоре» он выражает, между прочим, благодарность за сотрудничество Маршаллу и Кювье, «которые среди всех учеников академии выделяются своими ботаническими знаниями».

В письмах Кювье к Пфаффу мы находим крайне нелестные отзывы об этом профессоре и его системе преподавания.

Профессор химии Рейс придерживался воззрений Сталя и Бехера, и Кювье только по выходе из академии ознакомился с системой Лавуазье, значение которой сразу оценил.

В одном из позднейших писем Кювье говорит по поводу экскурсии, предпринятой еще в академии: «В то время я не имел необходимых для такого предприятия сведений в геогнозии. Это неудивительно: у нас не было профессора геологии (не мог же заменить его какой-нибудь советник Сталь)».

Пфафф в своих воспоминаниях о Кювье говорит, что последний учил его физике. «И эти уроки, – прибавляет он, – были для меня гораздо полезнее сухих и бездарных лекций профессора».

Таким образом, ученый персонал академии не мог иметь особенного влияния на Кювье и ему приходилось развиваться самостоятельно.

Единственная личность, имевшая на него влияние в это время, был Кильмейер, впоследствии знаменитый анатом и физиолог, кончивший курс несколько ранее Кювье и оставшийся при академии. Но контакты с Кильмейером относятся, главным образом, к последующей эпохе жизни Кювье. Мы упомянем о них в своем месте.

Среди товарищей Кювье было несколько даровитых людей, интересовавшихся естественными науками: Маршалл фон Биберштейн, впоследствии известный ботаник, энтомолог Гартман, Пфафф, которого Кювье «учил физике» и который впоследствии прославился своими трудами в этой области, и другие.

Для более успешных занятий они образовали общество, душою которого был Кювье. Он написал устав общества и учредил орден, выдававшийся за лучшие работы или находки в естественноисторической области. Тот, кому удавалось получить эту награду, говорит Пфафф, больше гордился этим скромным картонным орденом, чем крестом «chevalier». Занятия общества заключались, главным образом, в коллекционировании и определении растений, насекомых etc. В вакационное время предпринимались экскурсии. Первое место занимала энтомология, которой Кювье и впоследствии всегда придавал большое значение как хорошей школе для натуралиста вследствие тонкости и трудности определения насекомых.