Михаил Филиппов - Леонардо да Винчи. Как художник, ученый и философ

Тэн забывает прибавить, что самому Леонардо было в то время не двадцать лет, а пятьдесят, и что поэтому ссылка на возраст мужа Моны Лизы теряет значение. Гораздо основательнее замечание Арсена Гуссэ, который подчеркивает то действительно странное обстоятельство, что муж Моны Лизы согласился продать портрет жены за весьма приличную сумму королю Франциску I. Этот факт, характеризующий отношение мужа к жене и к произведению Леонардо, действительно дает ключ к разрешению загадки. Тут видны и ревность, и неуважение к личности жены, и алчность к деньгам. Такого мужа простительно было променять на Леонардо. Что касается художника, то наилучшим фактом, свидетельствующим о его чувствах к Моне Лизе, является его картина – «Джоконду» трудно назвать портретом, это больше чем портрет, это «песнь торжествующей любви». Как бы ни был велик гений Леонардо, сомнительно, чтобы художник мог создать «Джоконду», если бы был влюблен только в картину. Есть, впрочем, вещи, которые скорее чувствуются, чем доказываются. Сухая проза в подобных случаях бессильна; но «Джоконду» воспели многие поэты, и один из них, Долльфюс, кажется, ближе всех подошел к истине:

Мы еще возвратимся к этой картине, когда будет идти речь об общем характере и значении художественной деятельности Леонардо да Винчи.

Материальное положение художника во Флоренции было весьма шатко, и он снова стал искать какого-либо хлебного занятия. После некоторых поисков Леонардо принял приглашение пресловутого Чезаре Борджиа, одного из порочнейших членов этой запятнанной кровью династии. Латинская эпиграмма говорит: «Чезаре Борджиа был делами и именем Цезарь. Буду либо ничем, либо Цезарем, сказал он, а был и тем, и другим». «Aut Caesar, aut nihil» [1]было девизом этого ничтожного, но тщеславного злодея, который поразил девятью ударами шпаги своего брата, застав его с их общей любовницей – с их родной сестрой Лукрецией.

В 1502 году Борджиа пригласил к себе Леонардо да Винчи в качестве «архитектора и главного инженера», потому что как раз в это время вел войну, по его словам, «с Богом и с чертом», выражаясь точнее, со своим отцом, папою Александром VI.

В этот период своей жизни Леонардо постоянно путешествовал и если рисовал, то главным образом изобретаемые им военные машины и укрепления. Рукописи его, относящиеся к этому периоду, – настоящие иероглифы, до того они испещрены рисунками. Какая-нибудь голубятня нарисована рядом с планом крепости, затем вдруг замечание: «Был в Римини. Какая поразительная гармония звуков от журчания воды общественного фонтана!» Далее нарисованы дом, телега, рабочие, несущие виноград. В Пиомбино Леонардо прислушивается к рокоту морских волн и пишет то как поэт, то как ученый, то как художник. «Они (волны) движутся, – говорит он, – с бешенством, но, прикасаясь к берегу, только ласкают его».

Вскоре служба у такого человека, как Борджиа, стала тяготить Леонардо, и он воспользовался первым удобным случаем, чтобы возвратиться во Флоренцию. Здесь его дела наконец поправились. Декретом Флорентийской республики ему поручено было написать фрески в зале Совета, и канцлер республики Содерини выдал ему вперед довольно крупную сумму.

Вскоре после этого началось памятное в истории искусства состязание между Леонардо да Винчи и Микеланджело.

В то время во Флоренции уже не господствовала династия Медичи, изгнанная вследствие заговора, в котором участвовали многие знатные фамилии.

Город Флоренция хотел показать, что он не уступает царственным меценатам в деле поощрения искусств. Был устроен конкурс на композицию картины, долженствовавшей украсить большой зал Совета. Воинственная и богатая Флорентийская республика хотела увековечить славу своих побед. В качестве сюжета участникам предлагалось избрать какой-либо эпизод из времен пизанской войны. Власти республики обратились к двум знаменитейшим художникам того времени – Леонардо да Винчи и Микеланджело (Рафаэль был еще слишком молод).