Мария Давыдова - Роберт Шуман. Его жизнь и музыкальная деятельность

Шуман завершает свою критическую деятельность словами, в которых дает как бы завет грядущему поколению:

«В каждом времени существует незримый союз родственных по духу умов. Сплотитесь все, кто к нему принадлежит, в тесный кружок, чтобы истина в искусстве ярче сияла, проливая повсюду радость и благодать».

Внешность Шумана. – Эрнестина фон Фрикен. – «Симфонические этюды» и «Карнавал». – Сонаты. – Смерть матери и разрыв с Эрнестиной. – Клара Вик, ее детство. – Борьба с отцом. – Свадьба. – Концерт для фортепиано. – «Фантазия», «Фантазиштюк», «Танцы Давидсбюндлеров», «Kinderscenen» («Сцены из детской жизни»), «Крейслериана» и песни .

Шуман был крепко сложенный, стройный юноша, со свежим цветом лица, с длинными темными волосами, зачесанными за уши; особенно характерны были его губы, сложенные всегда так, как будто он собирался свистеть. Он любил хорошо одеваться, и на всей его фигуре лежал отпечаток благородства и добродушия, которое светилось в его глубоких темных глазах, горевших мечтательным, вдохновенным огнем. Шуман был, по его собственным словам, большим поклонником женской красоты, так как красота, во всех ее проявлениях, затрагивала поэтические струны его художественной души. Он достиг возраста, когда мечты о семейном счастье впервые волнуют душу и сердце жаждет более сильной и глубокой привязанности. Вскоре его мечтами овладела молодая девушка, Эрнестина фон Фрикен, приехавшая в Лейпциг с целью усовершенствоваться в музыке под руководством Вика, в квартире которого она и поселилась. Эрнестина, родом из маленького богемского городка Аш, была дочерью барона фон Фрикен и, отличаясь большой музыкальностью, блистала вместе с тем свежей прелестью молодости.

Частые встречи в доме Вика, а также общие интересы способствовали сближению молодых людей и возбудили в душе Шумана страстное чувство, на которое молодая девушка отвечала полной взаимностью. Генриетта Фогт, большой друг Шумана, душа и покровительница их музыкального кружка, приняла на себя роль посредницы между влюбленными, передавала их корреспонденцию, – что ей было очень удобно, так как она сама вела деятельную переписку с Шуманом и даже сотрудничала в газете. Новая любовь, доставившая Шуману минуты восторженного блаженства, в которые ему хотелось улететь на небо, «чтобы никто не мешал думать, чувствовать и любить», причиняла ему и такие страдания, от которых он проводил дни и ночи в слезах и находился в том состоянии нравственного напряжения, когда «каждый нерв – слеза». Но, возбуждая нервы, любовь не вызвала в нем усиленного музыкального творчества, главной помехой которому служило, кроме того, издание газеты. К этому времени относятся так называемые «Симфонические этюды», написанные им в форме вариаций на тему, заимствованную, по словам Шумана, у отца Эрнестины. Эти этюды, обнаруживающие громадное искусство и изобретательность автора, принадлежат к числу наилучших его сочинений. За ними следует соната Fis-moll, впервые признанная и исполненная публично Францем Листом; в том же страстном характере, как эта соната, написано «Allegro», посвященное Эрнестине. Посылая его Генриетте Фогт, Шуман пишет, что «сочинитель стоит более чем это произведение, и менее той, кому оно посвящено». Вслед за тем создались новые вариации на тему Шуберта: «Sehnsuchtswalzer» [4]. «Это – лилии любви, – пишет о них Шуман, – связанные вместе вальсом Шуберта». Наиболее замечательным произведением этого периода является «Carnaval» (карнавал), сделавшийся одной из самых популярных и любимых пьес публики. Хотя Шуман говорит, что «Карнавал» создавался им с серьезным настроением и при странных обстоятельствах, но музыка его не носит отпечатка грусти, напротив того необыкновенно ярко рисует нам веселье и оживленную картину праздника – карнавала. Среди ряженых – Пьеро, Арлекина, Панталоне и Коломбины, встречаются Флорестан, Эвсебий, Шопен, Киарина (Клара), Эстрелла (Эрнестина) и Паганини; среди сцен вымышленных попадаются названия, имеющие отношение к самой жизни Шумана; таким образом у него фантазия сливается с отголосками пережитого, и все волнующие его чувства находят исход в музыке. «Марш Давидсбюндлеров против филистеров», которым заканчивается это чудное произведение, есть тоже отражение одного из главных событий жизни Шумана, который с необыкновенным юмором изобразил филистеров мотивом старинного танца – гроссфатера, заглушенного торжественным маршем Давидсбюндлеров. После «Карнавала» следует соната G-moll (op. 22), посвященная Кларе Флорестаном и Эвсебием. Она носит отпечаток двойственности автора, олицетворенной им в Флорестане и Эвсебии, и состоит из резко противоположных друг другу частей.