Семен Брилиант - Рафаэль Санти. Его жизнь и художественная деятельность

О первых пробах кисти Рафаэля при жизни отца не сохранилось достоверных известий. Многое приписывается ему устным и письменным преданием как раз в тех картинах Санти, которые разрушены, часто вместе с заключавшими их алтарями и стенами церквей.

Что касается учения Рафаэля, то предание говорит, между прочим, что он изучал в Урбино латинский язык под руководством известного Франческо Вентурини, первого составителя полной латинской грамматики и учителя великого Микеланджело. Если это так, то уже тогда Рафаэль должен был кое-что слышать об этом знаменитом титане искусства (хотя еще юноше), и рассказы учителя, конечно, возбуждали рвение впечатлительного мальчика.

Все слышанное и виденное в детстве оставляет неизгладимую печать. Тем сильнее это влияние отзывается в душе гениального ребенка. Двор герцога и замок, игры и празднества, роскошь красок неба и зелени, обширные виды окрестностей высоко стоящего города, мощный дух его властителя, бодрость и ясное настроение посещавших дом Санти гостей и художников – вот общая картина обстановки, влиявшей на Рафаэля. Хроника, оставленная Джованни, выдает его образование, знания, наблюдательность, душевные порывы и любовь к искусству. Но и мать, кроме характера, вносила свою долю в образование ребенка. В это время, когда формировалась индивидуальность человека Возрождения, женщина не была рабой, она вносила в дом свой личный вкус, взгляды и влияние. Она получала сама в доме родителей образование, часто такое же, как мужчина, а иногда даже более широкое. Сумма всех этих влияний составляет достояние, приобретенное Рафаэлем в отроческом возрасте.

Рафаэль Санти. Мадонна в зелени. 1505 г. Вена, Художественно-исторический музей.

Чтобы судить о том, что вынес Рафаэль из Урбино в смысле чисто художественном, посмотрим, что делал его отец.

Несмотря на то, что Санти довольно поздно начал заниматься живописью, число его произведений очень значительно, и среди них особенно часто повторяется изображение Мадонны. Индивидуальный характер красоты Мадонны, украсившей стену его дома, не был случайным, но более или менее отличает все ее изображения кисти Джованни. На одной из картин его в церкви Санта-Кроче (в Фано) детские головки своею прелестью, как говорит Пассаван, уже предвещают ангелов Рафаэля, а колорит тел ангелов так мало различается на некоторых картинах отца и сына, что часто трудно решить достоверно, чьей кисти они принадлежат.

Замечено также, что у Рафаэля лица маленьких ангелов по большей части весьма напоминают эти же лица, написанные его отцом. Последний, впрочем, часто наносил на полотно образ своего прекрасного сына, так что на картинах Рафаэля мы видим иногда его же лицо в разные периоды детства. Он был, в самом деле, так красив, что ребенком отчасти напоминал ангелов Боттичелли.

Одну из особенностей творческой манеры Джованни составляет также изображение пейзажа на картине. Правда, это был только «зародыш» пейзажа, и Рафаэль пошел в этом смысле гораздо дальше. Мы увидим еще, почему в это время пейзаж стал играть значительную роль и как воспользовался этим гений Рафаэля; но нельзя не отметить здесь, что живописная природа родины Рафаэля и его отца всего более содействовала зарождению у них именно этой особенности.

Если Джованни занимал не последнее место в ряду своих современников, то он их также и не опередил. Он не отступал далеко от принятых форм композиции, но уже предчувствовал грядущие реформы и с восторгом шел им навстречу. Вот почему он так восхищался успехами образцовых художников в знании перспективы, в изучении природы. Стремления его души шли дальше той формы, которою он владел. Не ему, однако, суждено было дать сыну необходимое орудие успеха. Это выпало на долю тех, кто заложил фундамент будущего искусства, сделав необходимым для художника изучение анатомии, античной красоты и красок.

В картинах Джованни нет еще движения. Его фигуры застыли в немом покое. Приподнятая рука остается как бы окаменелой. В нашем Эрмитаже нет картин Санти, но то же самое можно заметить на многих картинах его современников и предшественников. Его произведения часто обнаруживают, однако, характеры лиц, и в манере изображения уже более или менее сказывается своеобразность мастера, желание быть верным природе, живой действительности. Он запечатлевает с известной строгостью то серьезный характер, то привлекательную прелесть детского лица. Он не достиг еще совершенства, но стремился к нему, всегда оставаясь восприимчивым; эти качества – стремление и восприимчивость – он передал, как уже было замечено, сыну.