Алексей Ярцев - Федор Волков. Его жизнь в связи с историей русской театральной старины

Искусство он любил свято и бескорыстно. Не говоря уже о том, что он благодаря своей страсти к театру расстроил большое торгово-промышленное дело, главою которого стал после смерти своего отчима; Волков и впоследствии отказался для сцены от высокого государственного поста. Но, желая остаться скромным сценическим деятелем и уклоняясь от высокого положения кабинет-министра, Волков и в мелочах не хотел пользоваться своим влиянием и милостями государыни. Несмотря на ее желание, чтобы Волков ни в чем и никогда не нуждался, он скромно и умеренно пользовался своим широким правом в доставлении себе жизненных удобств. Никогда, говорит А. М. Тургенев, не приказывал он подавать себе обед более как на три человека: у него было два друга, с которыми он почти каждый день обедал. Редко он требовал себе экипаж, деньги брал тоже очень редко и не иначе, как из собственных рук императрицы, и никогда не более десяти империалов.

Честолюбие было чуждо Волкову, – это можно видеть даже по отношению к своим литературным произведениям. В этом случае он обладал редким авторским самоотвержением. По словам его товарища по сцене И. А. Дмитревского, современники весьма уважали его литературные труды, но сам автор был недоволен ими и охотно заменял свои переводы чужими. Существует догадка, что Волков не страдал и сценическим честолюбием. По крайней мере, на одной афише конца 1756 года Волков называется просто актером, тогда как И. А. Дмитревскому придано звание “первого придворного” актера. Отсюда можно заключить, что Волков уступил почетное звание своему товарищу вскоре после того, как был пожалован в это звание.

Волков понимал свою деятельность не как карьеру или поприще для удовлетворения честолюбивых стремлений и доставления себе внешних жизненных удобств и отличий. Девизом его была бескорыстная любовь к избранному делу, на которое натолкнули его врожденные способности. Разнообразные таланты, данные ему природой, он не зарыл в землю, но, напротив, упорным трудом и постоянным стремлением к обогащению себя знаниями довел свои дарования до высшей степени развития.

Искра Божия определила Волкову его житейскую дорогу – это была область искусств, где он был совершенно свой человек. Актер и драматург, поэт и музыкант, живописец и скульптор, – Волков всецело отдался страсти к театру, совмещающему в себе различные сферы искусства. Произведения Волкова по разным родам искусства не дошли до нас, о них имеются лишь упоминания. Его работе приписывают мраморный бюст Петра Великого и картину, написанную масляными красками, на которой он изобразил себя и братьев в сцене из какой-то трагедии. Оба произведения утрачены. Волковым сделаны резные царские врата в Николо-Надеинской церкви в Ярославле и рисунок, по которому устроен иконостас в той же церкви.

Литературные произведения Волкова тоже не дошли до нас, не считая нескольких переводов пьес Мольера, хранящихся в Парижской библиотеке, некоторых песен и эпиграммы, приводимой всеми его биографами. Вот эта эпиграмма:

“Ода Петру Великому”, о которой с похвалой отзываются первые биографы Волкова, не сохранилась. Таким образом, единственным уцелевшим свидетельством дарований основателя русского театра является для нас программа маскарада “Торжествующая Минерва”.

Старинная хроника русского театра приписывает Волкову больше 15 различных пьес для сцены, о которых можно судить лишь по заглавиям и по названиям действующих лиц. Оригинальные пьесы Волкова – все бытовые. В комедиях его “Суд Шемякин”, “Всякий Еремей про себя разумей” и “Увеселение московских жителей о масленице” – действующими лицами являются Шемяка, секретарь суда, купцы, офицеры, слуги, мещане-разночинцы. Бросается в глаза та особенность этих комедий, что имена действующих лиц не носят по большей части книжного, придуманного характера, как это было в старину, когда на сцене действовали Чистосерды, Прелесты, Миловзоры и т. п.

Из переводных пьес хроника перечисляет “Магомета” Вольтера, “Эсфирь” Расина, “Титово милосердие” и несколько других пьес с итальянского, французского и немецкого языков. В своих бытовых комедиях Волков был, следовательно, одним из первых драматургов, вводивших на русскую сцену в художественной форме явления повседневной действительности, сближавшие сцену с жизнью.