Михаил Барро - Фердинанд Мари де Лессепс. Его жизнь и деятельность

“Воинская честь, – писал он Удино, – мне дорога не менее, чем Вам, господин генерал, но я также принимаю во внимание устные и письменные инструкции моего правительства и общественное мнение Франции. Желаете ли Вы, да или нет, войти в Рим силою и начать атаку, не будучи вызваны на нее и не получив формального приказа? Если Вы достигнете ворот Рима и разрушите пушками его стены, каким образом займете вы город? Нужно ли сейчас же предупредить живущих в Риме французов, чтобы они покинули город, если боятся последствий разрыва, и принимаете ли Вы на свою ответственность кровь, которую придется пролить, чтобы заставить население принять такое покровительство!...”

Хотя Удино вроде бы уступил настояниям Лессепса, однако можно было каждую минуту ожидать перемены, тем более что на военном совете только один голос остановил атаку на Рим. Необходимо было спешить с соглашением, и потому Лессепс еще раз обратился с декларацией к римским властям и национальному собранию.

“Принимая во внимание, – говорилось в декларации, – что движение австрийских войск в римские провинции изменяет выжидательное положение французских и римских войск; принимая во внимание, что австрийцы, приближаясь к Риму, могут занять позиции, опасные для французов, что продолжение настоящего положения, на которое согласился, по просьбе французского посланника, генерал Удино, может оказаться губительным для французской армии и что триумвират ничего не ответил на ноту от 26 числа сего месяца мая, нижеподписавшийся, Фердинанд Лессепс, чрезвычайный посол и полномочный министр в Риме от Французской республики, приглашает римских властей и национальное собрание высказаться относительно следующих пунктов:

1. Римляне провозглашают протекторат Французской республики.

2. Франция не отнимает у населения права свободно высказываться о форме правления.

3. Французская армия будет принята римлянами как дружественная. Она займет пункты, которые сочтет удобными как для защиты страны, так и для здоровья войска. Она не будет вмешиваться в административные дела.

4. Французская республика гарантирует защиту территории, занятой ее войсками, против какого бы то ни было иностранного нашествия.

В заключение нижеподписавшийся, в согласии с генералом Удино, объявляет, что в случае, если вышеприведенные пункты не будут приняты немедленно, он будет считать свою миссию оконченной и французской армии будет возвращена полная свобода действия”.

Этот документ, помеченный 29 мая 1849 года, подписан Лессепсом и Удино. Между посланником и генералом, таким образом, существовало согласие, и оставалось ожидать ответа из Рима. А между тем в ночь с 29 на 30 мая Лессепс вдруг узнает о движении во французском лагере.

Все дело могло быть испорчено этой переменой в положении войска, и вот Лессепс спешит к генералу, но там его встречают угрозой арестовать и доводят до готовности пустить в ход оружие... Войска уже заняли возвышенность Monte Mario, но так как Удино все-таки согласился не двигаться дальше, то Лессепс отправился в Рим уладить недоразумение. Ему удалось объяснить перемену в диспозиции французской армии как меру, вызванную приближением австрийцев, и наконец добиться соглашения – с тем лишь изменением, что римляне открывали город не для всей французской армии, а только для Удино с необходимым количеством свиты. Довольный и этим результатом, Лессепс посылает проект договора к Удино и вдруг узнает о протесте генерала.

“Господа триумвиры, – писал Удино к представителям Римской республики, – я имел честь известить вас, что принимаю со своей стороны ультиматум, переданный вам г-ном Лессепсом 29 мая.

К величайшему моему изумлению, г-н Лессепс доставил мне по возвращении из Рима род конвенции, совершенно противной духу и основаниям ультиматума. Я убежден, что, подписывая ее, г-н Лессепс превысил свои полномочия.

Инструкции, полученные мною от моего правительства, запрещают мне формально присоединяться к этому акту. Я считаю его несостоявшимся и вменяю себе в обязанность известить вас об этом немедля”.

Упоминание Удино об инструкциях, полученных им от правительства, лишало Лессепса всякой опоры в действиях. Дело в том, что среди затруднений и столкновений с начальником экспедиционного корпуса он несколько раз обращался с запросами в Париж и всякий раз не получал ответа. Теперь он опять известил министра иностранных дел о своем ложном положении и получил такую телеграмму: