Александр Быков - Игнатий Лойола. Его жизнь и общественная деятельность

В жизни Лойолы наступил для биографа новый пробел, так как нет положительных сведений о том, что он делал в продолжение двух лет, оставаясь в Испании. Не в меру усердные биографы его, иезуиты Рибаденейра, Маффеи и Бутур, рассказывают, что это было вполне триумфальное шествие будущего святого. Лишь только он въехал в Гвипускоа, его встретили чуть не крестным ходом жители Ацпетии, имея во главе Бельтрама Лопеца, племянника Лойолы и старшего представителя дома Лопецев в то время. Прибыв в Гвипускоа, Лойола повидался со своими братьями, которые, конечно, принялись уговаривать его бросить свое ханжество и сделаться достойным своего имени идальго, но Лойола остался непоколебим в своем решении и не захотел даже жить в замке Лойоле, а поселился временно в близлежащем городке Ацпетиа, в приюте для бедных. Тут он со всем жаром принялся за проповеди против распущенности, маловерия и безнравственности. Успех превзошел всякие ожидания, и имя Лойолы приобрело громкую известность; многих он спас от греха, даже подействовал на обленившееся местное духовенство и, так сказать, подтянул его к более ревностному исполнению своих обязанностей. Присоединяя к словам поступки, Лойола раздал бедным свое имущество, которое, как надо полагать, досталось ему по смерти родителей; раздача эта состоялась в виде милостыни просящим бедным и в виде небольших пенсий стыдящимся просить. Кроме того, добавляют биографы-иезуиты, Лойола установил чтение молитвы “Angelus”, принятой впоследствии всей католической церковью. Совершив все это на родине, Лойола поехал в Пампелуну, Алмацан, Толедо и Сигвенцу ликвидировать дела товарищей, а покончив с этим, прямо выехал в Венецию, куда прибыл в конце декабря 1536 года.

Сколько в этом рассказе правды и лжи, решить в настоящее время затруднительно. Во всяком случае более чем странно, что Лойола, сжигаемый нетерпением осуществить давно лелеемую мысль создать духовное братство для борьбы с врагами церкви, решился праздно слоняться с лишком полтора года по деревням Гвипускоа. Очевидно, что цель поездки в Испанию у Лойолы была гораздо серьезнее. Во-первых, биографы сами проговариваются, упомянув об имуществе. Как Лойола ни проповедовал усердно о бескорыстии и вечной бедности, но вся деятельность его, а особенно дальнейшая, указывает, что он не был чужд земному богатству. Тем более, освободившись за десять с лишком лет от психопатического изуверства и фанатизма, хотя он носил маску того и другого, практически оценивший значение денег, Лойола не мог накануне осуществления своей идеи оставаться нищим. Вероятно, еще в Париже он узнал о выпавшем на его долю наследстве, а потому и поспешил явиться лично, чтобы свести счеты с братьями. Во-вторых, Лойола изведал на личном опыте силу и власть инквизиции, сосредоточенной с 1232 года в руках доминиканцев; зная, что его и в Италии и в Палестине могут обвинить в ереси, предусмотрительный васкон мог вступить в переговоры с инквизиционными судилищами в Алкале и Саламанке, чтобы заручиться своевременно оправдательными документами от лиц, судивших студента Лопец де Рекальде. В-третьих, надо с большим вероятием допустить, что в Испании жил тот неизвестный покровитель и вдохновитель, с которым Лойола сошелся во время путешествия из Саламанки в Париж и который сумел из беспокойно метавшегося психопата вновь сделать лукавого васкона.

Как бы то ни было, в конце декабря 1536 года Лойола поселился в Венеции, ожидая товарищей. Между тем оставшийся в Париже кружок не терял времени напрасно. Кроткий и симпатичный Лефевр сумел привлечь к союзу еще трех членов: своего земляка ле Жэ, родом из Аннеси в Савойе; Кодюра, родившегося в Эмбрюне, небольшом городке в Дофине; и Бруэ, пикардийца из Бретанкура возле Амьена. Когда учившиеся члены маленькой общины окончили курс наук, то все девять отправились, согласно уговору, в Венецию, избрав для этого кружной путь через Германию, чтобы испытать свои силы в словесной борьбе с лютеранами и другими отпавшими от католической церкви. В это время враги папы и католицизма держали голову очень высоко, так как протестантские князья силою оружия принудили императора Карла V признать за ними все права гражданства, несмотря на отпадение от Рима. Понятно, что в упоении своей победой половина Германии принялась с горячностью судить и рядить о религии и догматах, хотя многие из рассуждающих были недоучками и даже прямо неучами. Нет ничего удивительного, что небольшая кучка, во главе которой стоял Лефевр, проходя по Германии, часто имела блестящий успех в спорах по религиозным вопросам с тяжеловесными немцами, сбиваемыми с позиции искусной диалектикой и пламенным красноречием. Слава о духовных ратоборцах достигла императора, и затем о них было сообщено его уполномоченному при Ватиканском дворе, Ортицу, так как сделалось известным, что студенты-богословы направляются в Италию. Действительно, пройдя Бургундию, Баден, Вюртемберг, Баварию, Зальцбург, Тироль, 8 января 1537 года Лефевр с товарищами – ядро и фундамент будущего ордена иезуитов – прибыли в Венецию, где почтительно приветствовали своего владыку Лойолу.