Петр Люкимсон - Разведка по-еврейски - секретные материалы побед и поражений

Ну, а сразу после демобилизации под руководством того же Виберла, давшего ему кличку Тони, Вольф Гольдштейн создал подпольную антифашистскую ячейку, которая впоследствии собирала данные о деятельности немцев на территории Швейцарии, а порой и совершала диверсии против швейцарских предприятий, активно сотрудничавших с нацистской Германией, или пускала под откос идущие в эту страну эшелоны с различными грузами.

Деятельность группы Гольдштейна была прекращена только в начале 1945-го года, после того как СССР и Швейцария установили дипотношения и из Москвы пришло указание прекратить совершение диверсий на территории этого нейтрального государства.

А в 1947 году Вольфу Гольдштейну пришло время прощаться с учителем и близким другом: Карл Виберл возвращался в Москву. На прощание Карл сказал, что Тони – прирожденный разведчик – и потому его служба во имя победы коммунизма во всем мире не закончена.

– Наоборот, именно сейчас нам как никогда понадобятся свои люди и в Центральной Европе, и в скандинавских странах, и на Ближнем Востоке, – заверил его Карл-Павел. – И, думаю, тебе лучше всего податься на Ближний Восток, а уж мы там тебя найдем, не волнуйся. Запомни пароль…

Пароль Вольф запомнил. И сразу после отъезда учителя начал готовиться к переселению на Ближний Восток.

Добраться до Земли обетованной оказалось довольно просто: Вольф обратился в действующее в Цюрихе отделение молодежной организации «Ха-шомер хацаир» [13]и вскоре вместе со своей Эдит оказался на пароходе, следовавшем в Хайфу. Эдит уже была не просто его девушкой, а законной женой, вдобавок ко всему находившейся на последнем месяце беременности.

В Хайфу супруги Гольдштейны прибыли весной 1948 года – в самый канун Войны за Независимость [14]. Вольфу Гольдштейну велели доставить жену и только что родившуюся дочку в один из кибуцев [15], а самому присоединиться к частям Хаганы [16], призванным поставить заслон на пути рвущихся в Палестину подразделений иракской армии.

Когда война закончилась и Вольф вернулся в кибуц, его там ждала неприятная новость: за время его отсутствия Эдит влюбилась в своего учителя иврита и решила создать новую семью. Подавленный изменой жены, Вольф отправился в Тель-Авив, и ноги сами принесли его к только что открывшемуся здесь советскому посольству. Каким-то образом ему удалось добиться встречи с Митрофаном Федориным – помощником культурного атташе посольства, а точнее – представителем КГБ, числящимся помощником культурного атташе.

Вольф Гольдштейн начал разговор с Федориным с того, что в Цюрихе он был хорошо знаком с неким Карлом Виберлом, который звал его Тони, и что у него была договоренность с Виберлом о том, что с ним выйдут на связь, как только он обоснуется на новом месте. Вот он вроде бы и обосновался. Но на связь почему-то никто не выходит…

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – холодно, даже как-то слишком холодно ответил Федорин. – Думаю, вы ошиблись адресом. Да и вообще, как говорите вы сами, евреи, зачем вам все эти глупости?! Живите себе на своей исторической родине и будьте счастливы! Лично я искренне желаю вам как можно лучше обустроиться на новом месте…

В сущности, последняя фраза означала буквально следующее: «Устраивайтесь, укрепляйте свое положение, внедряйтесь в израильское общество и ждите, пока о вас вспомнят!» Однако Вольф Гольдштейн тогда ее не понял и, вернувшись в кибуц, решил попытаться тем или иным образом выйти непосредственно на Москву, на руководство КГБ.

Это и стало его первой и, по сути дела, роковой ошибкой.

Узнав о том, что у одного из жителей кибуца есть родственники в Москве, Гольдштейн решил использовать его в качестве связного, а заодно признался кибуцнику в том, что является убежденным коммунистом. Но последний воспринял его признание приблизительно так же, как католик времен Карла IХ воспринимал слова ближнего о том, что последний является протестантом. Жители кибуцев по определению не могли быть коммунистами, так как должны были быть беззаветно преданными Объединенной Рабочей партии (МАПАМ) [17]и исповедовать только ее идеологию. Вскоре о том, что Вольф Гольдштейн симпатизирует коммунистам, стало известно руководству кибуца, затем – руководству всего кибуцного движения, после чего Гольдштейна вызвали в центральный офис последнего для «объяснения».

Объяснение, впрочем, было коротким: от него потребовали немедленно покинуть кибуц, что Вольф и сделал. А еще через несколько дней он выехал в Цюрих, чтобы продать дом и разделить с Эдит вырученные за него деньги. В Цюрихе до него окончательно дошел тайный смысл последней фразы Федорина. Гольдштейн понял, что для того, чтобы преуспеть в качестве советского разведчика и стать не просто агентом, но и резидентом советской разведки в Израиле, он должен попытаться проникнуть в коридоры израильской власти. Сделав это открытие, он направился… в израильское посольство и предложил бескорыстную помощь в качестве переводчика, архивариуса, консультанта. И спустя несколько месяцев он вернулся в Израиль с рекомендательным письмом посла Израиля в Швейцарии, в которых отмечалось, что податель данной рекомендации вполне достоин быть принятым на работу в МИД.