Василий Ершов - Обида

За штурвалом мысли вяло ворочались в голове. Снова и снова вставала перед глазами утренняя картина: прекрасное молодое тело, в утренней свежести... и - запрет, оскорбление размолвка... мгла.

Ей, видимо, не надо... Ей не хочется, что ли. И что - вот так всю жизнь?

И тихой змеей выползало из потаенного уголка подозрение: "А может... другой?" Он гнал эту подлую мысль. Он видел, что жена любит его, старается оберечь, верит в ритуалы... а душу-то, живую душу - гнетет.

Он стал последнее время потихоньку попивать.

Второй вылет был после обеда. Надо было развезти почту по нескольким поселкам; заодно с почтой летело и несколько пассажиров. После второй посадки, когда большая часть почты разошлась, пассажиры заняли все лавки по бортам - полный комплект: двенадцать человек, да еще ребенок на руках. Лету до следующей деревни полчаса, по пути надо пересечь реку, а за нею стоит гряда холмов и горушка, которая является господствующей высотой по трассе.

А тучи все ниже. Да и бог с ними, с низкими облаками. Горушка в стороне, курс держать поточнее, время считать; как перевалим гряду, можно смело снижаться, а заряды... дело привычное. Мелочи, рутина. Второй пилот молодой, пока с бумагами разбирается, нетрудно и самому штурвал покрутить по приборам. Эх, если бы не обида... жизнь прекрасная, работа прекрасная, здоровье есть... желание есть... за что она меня так?

И снова вставало перед глазами горячее, прекрасное, желанное, родное, свое - и почему-то недоступное женское тело.

Какие еще, к черту, ритуалы! Он тяжело вздохнул и крепче сжал штурвал.

Фронт накрыл землю рваным одеялом облаков. В разрывах виднелась свинцовая вода великой реки. Подходил берег. Впереди стоял заряд: снег с дождем серой кисеей прикрыли вершины холмов; сквозь лохмы нижней кромки просвечивали золотистые гривы, поросшие сплошь березой по южным пологим склонам. Противоположные, крутые яры их щерились пунктирами выветрившихся наклонных слоев гранитного сланца. Ветер сносил самолет боком, завихрения кренили машину и швыряли ее, то вверх, то вниз. Пассажиры судорожно сжимали в руках гигиенические пакеты и с тоской поглядывали в открытую дверь пилотской кабины, за овальным проемом которой уверенно сверкали золотые погоны на железных плечах пилотов.

Свет, свет, сумерки, мгла. Авиагоризонт, скорость, курс. Высота, вариометр, авиагоризонт. Исправить крен. Держать высоту. Вариометр на нуле. Как там пассажиры? Блюют. Все нормально. Авиагоризонт, скорость, вариометр. Видно только землю под собой: золотистые гривы холмов, темные, поросшие елью распадки, снова гривы, вот дорога... мгла, закрыло... авиагоризонт, скорость, вариометр...

- Командир, высота!

- Вижу.

- Низковато идем, ниже безопасной!

- Сейчас выскочим из заряда - и пора снижаться.

- Не рановато?

- Еще три минуты - и самый раз. Отстань ты!

Злость на второго пилота, лезущего со своими справедливыми, но почему-то обидными подсказками, поднималась внутри. Он сжал губы.

Авиагоризонт, скорость, вариометр. Высота... Да черт с ней, с высотой, горушка сбоку, курс держу. Пройдем.

Мгла, нити снега в лицо, привычные приборы... прекрасная женская грудь... За что? Ну за что она так? Это ж как ножом по сердцу! Прилечу - напьюсь... Авиагоризонт, вариометр, курс, высо...

- Гора! А-а-а!

Скозь мглу сверкнуло золото гривы, и частокол берез перед лицом...

На себя!!!

Экипаж Ил-14 подняли из резерва рано утром:

- Ребята, быстро на вылет!

- Куда в такую рань?

- Командир, позвоните в АДП.

Диспетчер сообщил:

- Потерялся Ан-2, еще перед вечером, взлетел, а потом не вышел на связь; полетите искать. Быстро в штурманскую, командир отряда ждет!

В штурманской нервно прохаживался большой начальник. Быстро собрались, произвели расчеты, пошли на самолет. Небо было закрыто сплошной низкой облачностью.

Какие поиски? Но на эшелоне лететь можно, а придем в район поиска, снизимся по схеме ближайшего аэропорта до минимальной безопасной высоты, будем ходить галсами и ждать, пока облачность приподнимется, тогда сможем искать в районе холмов. Заправка полная, полет будет долгим.

Командир отряда сидел в правом кресле и хмуро молчал, погруженный в невеселые думы. Умудренный опытом, он был готов к любому повороту судьбы. У самолета мог отказать двигатель, и, возможно, пришлось садиться на вынужденную в горах. Самолет мог обледенеть в заряде, потерять скорость и свалиться в реку. Мог нарушить безопасную высоту и зацепиться за вершину. Ветер при прохождении фронта резко изменил направление - экипаж мог этого не учесть, и их снесло в сторону горы. А видимость в зарядах хуже некуда.