Елена Келлер - История моей жизни

Перед закрытием Перкинсовского института на лето было решено, что мы с моей учительницей проведем каникулы в Брюстере, на мысе Код, у миссис Хопкинс, нашего дорогого друга.

До той поры я все время жила в глубине материка и никогда не вдыхала ни глотка соленого морского воздуха. Однако в книжке «Наш мир» я прочитала описание океана и преисполнилась изумлением и нетерпеливым желанием коснуться океанской волны и ощутить рев прибоя. Мое детское сердечко возбужденно забилось, когда я поняла, что мое заветное желание вскоре сбудется.

Едва мне помогли переодеться в купальный костюм, я вскочила с теплого песка и бесстрашно бросилась в прохладную воду. Я ощутила колыхание мощных волн. Они вздымались и опускались. Живое движение воды пробудило во мне пронзительную трепетную радость. Внезапно мой экстаз перешел в ужас: моя нога ударилась о камень, а в следующее мгновенье волна захлестнула мне голову. Я вытянула руки вперед, стремясь найти хоть какую-то опору, но сжимала в ладонях только воду и обрывки водорослей, которые волны швыряли мне в лицо. Все мои отчаянные усилия были тщетны. Это было страшно! Надежная твердая почва выскользнула у меня из-под ног, и все — жизнь, тепло, воздух, любовь — куда-то скрылось, заслоненное буйной всеобъемлющей стихией… Наконец океан, вволю потешась новой своей игрушкой, выбросил меня обратно на берег, и в следующую минуту я была заключена в объятья моей учительницы. О, это уютное долгое ласковое объятье! Как только я достаточно оправилась от испуга, чтобы заговорить, я тут же потребовала ответа: «Кто положил в эту воду столько соли?»

Придя в себя после первого пребывания в воде, я сочла, что самое прекрасное развлечение — сидеть в купальнике на большом камне в черте прибоя и ощущать накат волны за волной. Разбиваясь о камни, они осыпали меня брызгами с головы до ног. Я чувствовала шевеление гальки, легкие удары камешков, когда волны швыряли свой немалый вес на берег, сотрясавшийся под их неистовой атакой. Воздух дрожал от их натиска. Валы откатывались, чтобы собрать силы для нового порыва, и я, напряженная, очарованная, всем телом ощущала мощь мчащейся на меня водной лавины.

Мне каждый раз стоило большого труда покинуть океанский берег. Терпкость чистого и вольного, ничем не загрязненного воздуха была сродни спокойному неторопливому глубокому размышлению. Ракушки, галька, обрывки водорослей со вцепившимися в них крохотными морскими животными никогда не теряли для меня своего очарования. Однажды мисс Салливан привлекла мое внимание к странному созданию, которое она поймала, когда оно нежилось на мелководье. Это был краб. Я ощупала его и нашла удивительным, что он носит свой домик на спине. Я решила, что из него, пожалуй, выйдет отличный друг, и не оставила мисс Салливан в покое, пока она не поместила его в норку возле колодца, где, я не сомневалась, он будет в полной безопасности. Однако на следующее утро, придя туда, увы, я обнаружила, что мой краб исчез. Никто не знал, куда он делся. Мое разочарование было горьким, но мало-помалу я осознала, что неразумно и жестоко насильно выхватывать бедное существо из его стихии. А еще чуть погодя мне стало радостно при мысли о том, что, быть может, он вернулся в родное море.

Осенью я вернулась домой, с душой и сердцем, переполненными радостными воспоминаниями. Перебирая в памяти разнообразие впечатлений от пребывания на Севере, я и поныне поражаюсь этому чуду. Казалось, это было начало всех начал. К моим ногам легли сокровища нового прекрасного мира, я наслаждалась новизной удовольствий и знаний, получаемых на каждом шагу. Я вживалась во все. Я ни минуты не пребывала в покое. Моя жизнь была полна движения, как у тех крохотных насекомых, что вмещают весь свой век в один день. Я повстречала множество людей, разговаривавших со мной, чертя знаки на моей руке, после чего совершалось чудо!.. Бесплодная пустыня, где я прежде жила, вдруг расцвела, как розарий.

Несколько последующих месяцев я провела с семьей в нашем летнем коттедже, расположенном в горах, в 14 милях от Таскамбии. Неподалеку находился заброшенный карьер, где когда-то добывали известняк. Три игривых ручейка стекали от горных ключей вниз, сбегая веселыми водопадами с камней, пытающихся преградить им путь. Вход в карьер зарос высокими папоротниками, которые сплошь покрывали известняк склонов, а местами преграждали потокам путь. Густой лес поднимался до самой вершины горы. Там росли и огромные дубы, и роскошные вечнозеленые деревья, стволы которых напоминали мшистые колонны, а с ветвей свисали гирлянды плюща и омелы. Еще там росла дикая хурма, от которой струился, проникая в каждый уголок леса, сладкий аромат, неизъяснимо радующий сердце. В нескольких местах от дерева к дереву протянулись лозы дикого мускатного винограда, создавая беседки для бабочек и других насекомых. Какое наслаждение было затеряться летними сумерками в этих зарослях и вдыхать свежие изумительные запахи, поднимавшиеся от земли на исходе дня!