Array Array - Без знаков препинания Дневник 1974-1994

' Третье направление — сугубо постановочное: то, как сняты оперные спектакли Моцарта, как он ими дирижирует (я для картины «Перед самим собой» брал даже уроки у дирижера, но так и остался на самодеятельном уровне — скованный цепью). Это маленькие фильмы в фильме, словно пародии на традиционные оперные спектакли.

Разговор. (На тему известной сценки)

— Вот и встретились... Не таким себя представлял?

— Что-то непривычно. Другой человек... Сколько тебе сейчас?

— Шестьдесят два стукнуло... (Долго рассматривают друг-друга.) Скажи, а зачем эти усики? Сбрей совсем или уж отрасти бороду, как у меня. Трагикам без бороды нельзя. Хотя где они сейчас, трагики?

— Что, нет совсем?

— Представь себе. Все свой талант разменяли.

— Хорошо тебе... У тебя что ни слово, то мысль умная. И все это не спеша, без суеты. Ведь и в деньгах, наверное, не нуждаешься? На хорошие сигареты хватает...

— С этим завязано. Здоровье не позволяет. (Достает из внутреннего кармана пачку «Мальборо».) Угощайся, ты таких отродясь не видел. Несколько затяжек себе позволяю, но это в минуты расстройства.

— Отчего ж так?

— Характер, братец. Ты ж меня знаешь — самогрызством занимался, другим спокойно жить не давал. Один скоморох так и вылепил: «Как ты надоел со своими вопросами! Вот придет режиссер и все сделает». Я потом еще со многими режиссерами ссорился. Неуважение, братец, интриги, искусства не ценят, все копеечники...

— Да ведь и у меня то же самое, и я нигде не ужился.

— Ты... тоже! Сравнял ты себя со мной.

— (Обидясь.) Еще у меня-то характер лучше твоего, я смирнее, покладистей.

— Что-о?

— Правду говорю. Сколько на вторых ролях сидел и все терпел, терпел... Хорошие сигареты. А водочку потягиваешь, как и я?

— К водочке не переменился. Только теперь не с гостями больше, не с братьями по цеху, а дома, у семейного очага.

— С семьей ведь это я потрафил. Не жалуешься? А ремесло? Я овладевал им с риском для жизни. На съемках сам с моста прыгал, помнишь?

— Разве это ремесло? Я сейчас до таких глубин дошел — как душу свою искушать, как не навязывать мысли, а разрывать. Это тебе не с моста прыгать. Только для нас, трагиков, пьес сейчас не пишут. Не наше время, говорят. А вот тебе бы цены не было — с твоей-то улыбочкой... Хочешь, роль подброшу? Композитора одного сыграть, Хейфец фамилия [ 113 ] Роль композитора Хейфеца Борисов сыграл в кинофильме «Луна-парк». . В гротесковом ключе... Уж больно неохота.

— Я бы с радостью...

— Значит, договорились. А я пока снег расчищать буду... Что-то глаза слезятся. Это всегда в ветреную погоду... (Вытирает глаза платком.)

Год начался на высокой ноте. Наш друг Серп Бор. Станкевич пригласил на рождественскую службу в Елоховский собор. Места заняли в 2300. В особом месте для почетных гостей. Рядом, плечом к плечу, — Никита Михалков. На нас направлены телекамеры: получается, на всю страну молимся. Служба закончилась в 4 утра. Юра стоял сзади и несколько раз поддерживал наши спины. После этого — трапеза в Даниловом монастыре, бывшем когда-то мужским необщежительным.

Когда прощались, Никита вздохнул: «Неужели мы так и не пересечемся?..» Кто знает... Я с удовольствием пересмотрел недавно его «Обломова». Замечательный, чистый фильм. Природа и актеры воздействуют на меня, унося в мир детства, к нашим корням. Фильм воспринимается современно: Обломов — несветский человек, не переносит над собой никакого насилия, было б у меня такое имение и такой слуга, я бы мало чем от него отличался.

Мы с Аленой обвенчались!

То, что положено делать в молодые годы, произошло в самом конце, уже на излете. Волновались, как молодожены, особенно жених. Обряд совершал о. Михаил Рязанцев, он стал нашим духовным наставником еще с момента, когда освящал дом в Ильинке. Его притягательная энергия, молодость что-то перевернули в моем сознании. Я не стеснялся обнаружить невежество и о многом его спрашивал. «Не слишком ли поздно мы это делаем?» — прочитал он в моих глазах и спокойно ответил: «Вы ведь захотите встретиться в следующей жизни? А для этого нужно иметь основания...»

Мы прожили с Аленой долгую и счастливую жизнь, за которую не стыдно перед Богом, но в самом деле, почему бы нам ее не продолжить?

— Постарайся увидеть Париж зимой, когда идет снег. Это самое прекрасное время — очень мало туристов. Есть такая картина у Марке «Понт-Неф. Снег.» Марке — один из самых любимых моих художников. Он часто одевает Париж в снег. Например, «Нотр-Дам. Снег.» Это гениальная вещь. И не забудь, что Бальзак не любил Нотр-Дам... Ты же наверняка будешь проходить район Сите, так вот, постарайся подняться в каком-нибудь из домов на шестой этаж Именно на шестой. Это та высота, с которой Марке писал Париж