Валерий Завьялов - И невозможное вожможно

— А что это он так чудно ходит?— хихикнул кто-то. Послышался шумок,

— Климкин, встань! Ты что, никогда больных не видел?

Климкин встал, засопел и опустил голову.

— Садись. И чтобы это было в последний раз!..

Дома после ужина мать принялась за шитье, я за уроки, а бабушка занялась домашними делами. Уже смеркалось, когда к нам постучались.

— Здравствуйте, я Максимова, учительница вашего сына.

— Александра Ивановна! Проходите, пожалуйста!— засуетилась мать.— Я сама собиралась к вам зайти, да вот поздно с работы прихожу: фронтовой заказ выполняем!

— Какое имеет значение, кто к кому пришел? Вот мы и познакомились!— ласково ответила учительница.

Они прошли в соседнюю комнату. Дверь была полуприоткрыта, и я услышал рассказ учительницы о том, как я просился в школу.

— Мне так его жалко стало...

Потом голоса стали тише.

— Разве от судьбы уйдешь?— с горечью произнесла мать.

— Уйдем!— уверенно ответила учительница.

— Уж и не знаю, как вас благодарить...— начала было мать, но Александра Ивановна прервала ее:

— Ну зачем вы об этом? Учиться он хочет, а это главное.

— Желания-то у него хоть отбавляй,— вздохнула мать.— Да вот руки и речь...

— Речь и руки нам, правда, мешают,— согласилась учительница,— но попробуем. А где Валерий-то?

— Я здесь, Александра Ивановна!— отозвался я, входя к взрослым.

— Ну-ка покажи свои руки! Видите, как они нас не слушаются,— говорила она, ощупывая их.— Но мы их заставим. Не может быть, чтобы мы с ними не справились… В Загорск съездим на консультацию... К невропатологу... Сегодня пятница... Вот в следующую пятницу после уроков и поедем!..

В Загорской больнице минут сорок ждали приема. И вот нас пригласили в кабинет врача.

Александра Ивановна присела на предложенный ей стул и протянула доктору выписку из истории болезни.

— Что беспокоит сына?— спросил тот, прочитав выписку.

— Это мой ученик,— пояснила Александра Ивановна.— Невнятная речь и скованность движения рук мешают мальчику учиться. Чем можно помочь?

— Думаю, прежде всего лечебная физкультура,— отвечал врач,— неплохо бы, конечно, заняться с логопедом. Но в селе такого специалиста не найти.

— Попробую сама.

Врач с уважением посмотрел на учительницу. Затем, помедлив, достал из шкафа и протянул Александре Ивановне книгу.

— Возьмите. Это пособие для логопедов.

На следующий день после уроков Александра Ивановна велела мне задержаться.

— Будем исправлять речь,— сказала она, когда в классе мы остались одни.— Прежде всего, какие буквы ты не выговариваешь?

— С, Р, Л.

— С Л, пожалуй, и начнем. Первые упражнения такие...

И началась тренировка. От напряжения болели челюсти и язык. Но я не жаловался. Мне очень хотелось, чтобы люди понимали меня.

— Валера, ты не устал?— спрашивала учительница.

— Нет, что вы, Александра Ивановна!

Занятия продолжались. И так ежедневно. А месяца через четыре я читал вслух стихотворение Пушкина «У лукоморья» и вдруг почувствовал, что выговариваю букву Л, которую раньше не мог произнести.

— Александра Ивановна, буква Л получилась!

— Получилась, Валерий!

Глаза ее сияли.

— Давай закрепим. Повторяй: лампа, лапа, ложка...

Я несколько раз произнес эти слова, и опять буква Л получилась.

— Ну, Валерий, с первой победой тебя! Теперь начнем работать над другими буквами.

Среди ночи меня разбудило радио. Послышались позывные Москвы и торжественный голос Левитана:

— Внимание! Говорит Москва! Через несколько минут будет передано важное сообщение!..

Левитан сообщил долгожданную весть. Война окончилась.

— Мама! Баба Нюра! Война кончилась! Мы победили!— Я поднял весь дом на ноги.

Все собрались у репродуктора. Некоторое время сидели неподвижно. По лицу матери текли слезы.

— Дождались!— облегченно вздохнула бабушка,

— Ура! Война кончилась! Скоро папа приедет!— закричал мой младший брат Володька и побежал на улицу.

— Володя, оденься!— крикнула ему вдогонку мать, но его и след простыл. Я тоже, конечно, вышел на„улицу.

Несмотря на ранний час, село проснулось. Люди выходили из домов, шли к центру. Стихийно возник митинг. Потом появилась гармошка, кто-то затянул песню. Ее подхватили, и она поплыла по селу.

А спустя несколько месяцев начали возвращаться домой фронтовики. От отца пришла телеграмма: «Выехал, встречайте». Наконец настал этот долгожданный день, и я увидел отца.

Поставив на землю чемодан и картонную коробку, он обнял мать, а потом нас с братом, и мы пошли к дому. Односельчане приветствовали отца.