Кеннет Джонсон - Феномен Фулканелли. Тайна алхимика XX века

До сих пор в нашем распоряжении нет полной и всеобъемлющей работы, посвящённой Фулканелли, по крайней мере на английском языке. И я сомневаюсь, что она когда-либо появится. Любые попытки анализа и интерпретации феномена личности Фулканелли или его работ неизбежно приведут к валу низкопробной литературы, сравнимому с тем, что породили спекуляции на тему джойсовских «Поминок по Финнегану» [7] «Поминки по Финнегану» (1939) — роман Джеймса Джойса, написанный специально для него изобретённым сложным и практически недоступным для перевода языком. — Примеч. пер. или дискуссии о Шекспире и Бэконе. [8] Известная дискуссия о подлинном авторстве шекспировских пьес. Одним из претендентов на него считается английский философ Фрэнсис Бэкон (1561–1626). — Примеч. пер. Кроме того, сама природа жизни Адепта состоит в том, что случайные вспышки света и ясности чередуются в его истории с долгими периодами молчания, тумана и неопределённости.

Тем не менее, я надеюсь, что мне удалось — насколько это вообще было возможно по прошествии столь долгого времени — представить разумные и по возможности документально подтверждённые доказательства не только реальности этого человека, но и его огромного значения для алхимической традиции в целом; человека, избравшего для себя навеки скрыться за алхимическим псевдонимом, а затем, как и многие Философы Огня до него, исчезнуть, оставив как можно меньше следов. Объяснение этого феномена — ибо как ещё можно назвать алхимика, жившего и творившего в XX веке? — будет одновременно земным и глубоким. Но за ним кроются куда более комплексные соображения, относительно которых человек мирской и посторонний, вроде меня, может лишь строить догадки.

Дабы поместить Фулканелли на подобающее ему место в длинной череде Посвящённых, уходящей во мрак прошлого, насколько простирается документированная история человечества, и даже дальше, я счёл необходимым проследить некоторые истоки алхимии и особенности её распространения, а также сделать краткий обзор биографий других мастеров этого искусства, отразившихся до некоторой степени в жизни Фулканелли. Мне показалось также целесообразным попытаться хотя бы частично объяснить ту философскую и мистическую структуру, на которой зиждется обширный, сложный и на первый взгляд совершенно недоступный для понимания мир алхимической мысли, и представить её в совершенно новом свете.

Однако же данная работа ни в коей мере не претендует на звание полного и точного изложения секретов алхимической науки. Истины алхимии, как мы увидим чуть позже, открываются только тем, кто практикует её одновременно на нескольких уровнях — физическом, ментальном и духовном; но даже и при этом условии прозрения подобного рода ожидают лишь немногих избранных.

Алхимии невозможно научиться только по книгам. Подлинный личный опыт и интуитивные качества также играют огромную роль, а если ищущий достаточно удачлив, или, лучше сказать, должным образом подготовлен, явление Учителя непременно осветит его путь. (Как гласит общеизвестное алхимическое изречение: «Когда ученик готов, Учитель не замедлит явиться».) Кроме того, глубокое и искреннее осознание повсеместного присутствия в природе Господа или Вселенского Разума, а также ощущение единства всего сущего, несомненно, способствуют открытию врат в надмирное.

Что касается сложнейшей задачи передать высший опыт подобного рода непосвящённым, то недавно мне удалось найти очень хорошую аналогию в показанном по каналу ВВС документальном фильме под названием «Долгие поиски». В нём буддийский учитель рассказывал ведущему, Рональду Эйру, что головастика невозможно научить быть лягушкой. Научиться этому он может, только став ею. И даже осознав принципиальную невозможность передачи мистического опыта человеку постороннему, читатель всё равно повторит вопрос Байрона: «Кто объяснит нам твои объяснения?». [9] Из посвящения к поэме Дж. Г. Байрона «Дон-Жуан». — Примеч. пер. На протяжении всей истории мистицизма, немалую роль в развитии которого сыграла алхимия, волны логики и рационализма бессильно бились о скалы интуиции и озарения. «Невозможно доказать факт просветления, следовательно, это самообман», — скажет крайний рационалист. «Доказать вообще ничего невозможно, можно лишь знать, ибо всё скрыто в глубине тебя», — ответит ему Просветлённый.

И всё же из этих двоих, по моему скромному убеждению, мистик находится в куда более выгодном положении. Ибо если он и не в силах объяснить свои прозрения и достижения на духовном пути в словах, понятных непосвящённым, то может, вне всяких сомнений, указать путь, которому ищущий, буде он готов, сможет отдать себя всецело и бесповоротно.