Юрий Якимайнен - Острова восходящего пива

Вечерний квартал Токио, улица рядом с моим домом. Лихие мотоциклисты, автобус с иероглифами над ветровым стеклом остановился. Мальчик, подняв руку, мол, еду, через улицу по переходу, крутит педали. Люди на велосипедах по тротуару. Люди, выходящие из метро, оно называется здесь «сабвей». Затем моя улица, перекресток и мелькающий посреди перекрестка прямо на асфальте красный огонек (он мне очень нравился – укрытый сверху маленький фонарик). Проехал велосипедист, прохожая с сумками (пожилая хозяйка), идет девочка (вид сзади) в светлых джинсах, идет задумчивой, неспешной походкой. Проехал мотоциклист (протарахтел). Ритмично красный огонек на асфальте – может быть, он напомнит сердце. Мягкий свет от автоматов: за стеклом кока-кола, фанта, соки и т.п.

Прошла еще женщина деловой походкой, темная улица, пульсирует красный фонарик на асфальте на перекрестке; уходящая девочка в светлых джинсах, задумчивая походка...

Примерно такой мой фильм. Камеру мне одолжили на время, потому что японцы очень добрые люди.

Профессор Токийского университета иностранных языков Масаджи Ватанабе попросил меня выступить перед студентами. Мне кажется, он подумал так: в любом случае – хорошая будет лекция или не очень, но польза очевидная, потому что я носитель языка, к тому же товарищ пишущий и под настроение разговорчивый (что видно было хотя бы из моей предыдущей встречи с профессорами Такуя Хаара, Минору Нитта, а также самим Ватанабе, когда я говорил без умолку около пяти часов, выпил все, какое было в холодильнике, пиво, а потом с Ватанабе еще посетил бар «Джон Монджиро», где он член – словом, он уже знал, кого приглашает), к тому же я филолог по образованию и приехал по частному приглашению, а значит, свободный человек, не замухренный инструкциями, отбором, проверками, не инкубаторский.

Естественно, что я начал с «гласности» и «перестройки», с терминов, которые у всех на слуху, о том, что на всем пространстве тоталитарной империи вдруг отчетливо поняли: «все у нас плохо, все у нас не так, и того нет, и сего не хватает, и там ошибки, и там напортачили, загрязнили, и уничтожили, и безнадежно отстали», и так далее... Но о «нехватках» я говорил вскользь, потому что это долго и скучно, а разглагольствовал больше о том, чего предостаточно: о молодой, молодежной и свежей культуре. О том, что есть такое понятие, как «официальная культура», которая остается и которая сдаваться явно не собирается, и которую не надо путать с искренней и настоящей. О том, где искать последнюю и на что, прежде всего, следует обращать внимание.

Я говорил о самиздате, и о таком, например, явлении, как русский рок, о популярных рок-музыкантах, о художниках-авангардистах. О демонстрациях в поддержку Бориса Ельцина, который одним из своих лозунгов выдвинул борьбу с коррупцией и привилегиями. Что я тогда искренне удивился активности народа – я-то думал, что в людях уничтожена всякая надежда на всякие изменения, но оказалось, что это не совсем так. В Москве расклеивали листовки «Борис, борись!», митинговали, спорили. Я сам участвовал в одной демонстрации, хотя это, в общем, было опасно, а для меня могло бы быть и чревато. Я с огромным трудом получил разрешение на отъезд и в те самые дни оформлял, и должен был вот-вот получить пусть и краткую (всего на три месяца), свою вожделенную, первую, заграничную, и не какую-нибудь, а японскую визу... Мы с друзьями держали плакат с надписью: «Слуги народа в общую очередь!» (текст художника Ю.Непахарева).

Говорил об обществе «Память», о прямых столкновениях с ними, о том, что подобные типы, члены «патриотических» обществ», - порождение всего темного и гадкого, что есть в человеке и, безусловно, в немалой степени порождение того же «развитого» соцстроя, когда специально ищут врагов, чтобы сваливать на них свои недостатки... И в связи с развитием подобных излишне почвенных взглядов нельзя было не обратить внимание и на то, как по всей стране очень быстро распространилось множество странных книжонок, в одной из которых, к примеру, обсуждался совершенно серьезно вопрос, что если сбросить на ненавистный антисемитам Израиль атомные, водородные и нейтронные бомбы, то вступятся ли другие страны, или же нет? И автор приходит к выводу, что не вступятся и можно, значит, действовать смело...Студенты даже как-то недоверчиво зароптали. Пугал я, стало быть, их коричневой чумой, черной опасностью, советским, или даже можно сказать, российским, а если точнее, то русским фашизмом. Прибавим сюда мощную армию, практически не затронутый никакими «перестройками» аппарат КГБ, где работают еще те, кто бил диссидентов ногами, прибавим общий уровень жизни, и поймем всю опасность подобных тенденций.