Роман Гноевой: «Сектор Газа» глазами близких

— Но на телевидении и радио вас почти не видно и не слышно.

— Во-первых, в наших песнях даже по нынешним демократическим временам довольно резкие тексты. Бывает, что и с матерными словами. Чтобы пробить наше телевидение нужны денюжки.

— Однако, в «Программе «А» прозвучала песня «Мент из вытрезвителя». А в «50x50» — песня «Колхозный панк».

— Что поделаешь, пришлось раскошелиться, в той же «50x50» мы записали песню «Гуляй, мужик!». Она должна прозвучать в новогоднем выпуске этой телепередачи.

— Там ведь есть мат?

— Мы немного изменили текст.

— А для чего нужны эти слова? Для самобытности?

— Нет, почему же! У нас в стране много панк-групп, которые матерятся, не меньше нашего, просто их мало знают. Знают нас. Мы конечно не ангелы, но никакие-нибудь гязные скоты. А что касается мата, то матерятся все — профессора, ученые, академики. Почему-то считается, что ругаться в быту — это ничего, а со сцены — неприлично.

— Что означает твой псевдоним? Насколько я знаю, настоящая фамилия — Клинских.

— Да, верно. А «хой» — просто восклицание, я часто произношу его во время песен. То что оно напоминает кому-то Цоя — случайность.

— Мне так показалось, что песня «Мент из вытрезвителя» основана на личном жизненном опыте.

— Это верно. В вытрезвителе пять раз я бывал. И песню написал после очередного посещения. Я тогда еще на заводе в Воронеже работал. Шел по улице пьяный, меня и забрали. Вернулся злой и песню сел писать такую же злую. Но злая не получилась... Кстати, в прошлом году в Таганроге наш концерт отменили именно из-за этой песни по личному распоряжению начальника местного вытрезвителя.

— А песня «Ядрена вошь»?

— Тоже. Когда вернулся из армии, переспал с одной девчонкой, и она меня заразила.

— Ты не думал над тем, что бы спеть что-нибудь блатное?

— Нет, там все что можно было спеть — спето. Мои песни, кстати, очень любят в «зоне». У меня корифан оттуда недавно вернулся — рассказывал.

— А ты сам случайно там не был?

— Нет. Правда, раз туда чуть не попал. Еще перед армией мы с друзьями «надрались» и пошли искать приключений. Вышли на берег реки, а там сидят рыбаки, удят рыбу. Ну мы их всех очередно попотрошили. Вскоре милиция всех повязала. Один получил три года тюрьмы, другой — два года «химии», один — год условно. Мне удалось отмазаться. Сыграло роль то, что я ничего не взял.

— А как у тебя со спиртным?

— Я не алкоголик, но это дело люблю. Перед концертом принять «дозу» мне просто необходимо, иначе я очень быстро устаю. Сейчас, например, грамм триста водки выпил.

— Существует такая точка зрения, что ты в своих песнях проповедуешь безнравственность.

— Я с этим не согласен. Если поешь о человеческих пороках — это не значит, что сам их одобряешь. Пожалуй, это даже своеобразный вид борьбы со всякой грязью.

— Отношение к религии?

— Никакое. Люблю мистику, интересуюсь загробной жизнью и т.д.

— Какое у тебя образование?

— 10 классов. Круглый троечник, был по всем предметам.

— А ты с Журавлевой не знаком случайно?

— Чуть-чуть. Она у нас в Воронеже в кабаке раньше пела, потом ее Сарычев на эстраду вытащил.

— Что больше нравиться из своих песен?

— Каждая песня нравиться, когда ее только что напишешь. Потом надоедает. А вообще выделил бы весь альбом «Ядрена вошь». Из других команд нравяться ранние ДДТ, КИНО, АЛИСА. Из попсы никто не нравиться.

— Некоторые, например, Киркоров, считают «СЕКТОР ГАЗА» настоящим хулиганством.

— Лучше быть честным хулиганом, чем делать фальш, как Киркоров. Он ведь сам ни одной песни не написал. Я же пишу песни сам. И честно говорю о том, что иеня волнует и что я думаю.

— А как ты относишься к «голубым»?

— Терпеть их не могу. Ко мне уже два раза приставали в автобусе. По-моему, самый лучший способ отделаться от гомика — треснуть ему по морде. Сразу отлипнет.

Концерт проходил в помещении сочинского цирка. Это было в декабре 92-го. Публика набила зал до отказа, и атмосфера тут царила более чем раскованная. Конечно, сказывалось наличие спиртного в буфете. Лидер никому неизвестной группы «МММ» Михаил Лемох, что предварял выход «Сектора», усиленно раазогревал публику, предлагая швыряться всем, что горит. Но, уходя со сцены, предупредил, что Юре Хою такое не нравится. «Он даже вам ничего не скажет. Просто повернётся и молча уйдёт.»