Татьяна Тарасова: Четыре времени года

Мама не пропускала ни одного моего соревнования

Но теперь у сборной начинаются прокаты. Ни о какой записи главы и заикнуться нельзя. Литзаписчик не солоно хлебавши возвращается в Москву.

Зима, не очень морозная в том году, незаметно пролетела в соревнованиях, поздравлениях, обещаниях, главное, в долгих разговорах автора и литзаписчика, какую интересную книгу они способны написать. Однако кое-что уже легло в тоненькую пока папку с придуманным еще осенью заголовком «Четыре времени года».

Наконец, автор возвращается после чемпионата мира в Москву. Зима закончена, спортсмены уехали в турне. Литзаписчик не поехал в интересную командировку, чтобы успеть со своей работой, но наступила весна.

А весна — трудное время. Надо придумывать, надо искать. Год-то олимпийский, никто этого понять не хочет, в том числе и литзаписчик, который пристает со своими вопросами. В начале весны в квартире у автора поселяется друг ее детства — Юрий Овчинников. Когда-то муж автора высказал мысль о создании ледового шоу, в котором могли бы собраться все лучшие фигуристы страны, ушедшие из спорта. По наивной мечте мужа, этот поток должен был увлечь и его жену, то есть автора. Отталкиваясь от ложной посылки, муж резонно полагал, что место художественного руководителя подобного шоу могло бы отвлечь его жену от спорта. При существующем положении дел, то есть при его гастролях, а ее разъездах и соревнованиях, встречи супругов сведены к минимуму. Однако жена из спорта не ушла, но возможность создания такого коллектива становилась реальностью, так как группа известных фигуристов прекратила участвовать в соревнованиях, но прощаться со льдом не торопилась. Это Игорь Бобрин, Ирина Воробьева и Игорь Лисовский, Елена Гаранина и Игорь Завозин, Наталья Карамышева и Ростислав Синицин. Теперь на кухне, где обычно записывались главы, идет шумное обсуждение судьбы будущего коллектива, его программа и репертуар.

Автор уезжает в Италию, потом во Францию, собирается в Финляндию, тем не менее еще несколько кассет, записанных в промежутке между поиском музыки и базы для нового коллектива, у литзаписчика остаются. Так наступило лето.

Лето в том году было отмечено населением столицы как одно из самых дождливых, а литзаписчиком как рекордное по количеству дней отсутствия автора в Москве.

У лета есть одна, всем известная особенность: оно пролетает стремительно и незаметно. Наступила осень. Обычно покладистый и спокойный литзаписчик стал нервничать и проявлять признаки возмущения.

В начале зимы рукопись полагалось сдать в издательство. Теперь главы записывались в самых невероятных местах. Так, например, рассказ о великих фигуристах был надиктован в машине по дороге в Дом моды к Вячеславу Зайцеву на просмотр новых моделей. Литзаписчик сидел за рулем, автор перемешивала рассказ с указанием, как ехать кратчайшим путем, литзаписчик упорно, по вполне понятным соображениям, не сворачивал с забитых магистралей.

В Москве уже шел дождь пополам со снегом, когда заполнялись последние кассеты. Наташа Бестемьянова и Андрей Букин вовсю отплясывали на льду крытого катка стадиона Юных пионеров русский танец, готовясь к поездке сперва в Будапешт, затем в Сараево. С первым снегом литзаписчик удрал из Москвы. Времени, чтобы доделать рукопись, ему было выделено совсем немного...

Литзаписчик перед отъездом прощался с катком на стадионе Юных пионеров. Больше года он приезжал сюда регулярно, как на тренировку, чтобы забрать автора и отвезти ее домой, устроиться на кухне, поставив перед ней, чистившей картошку или нарезавшей салат, диктофон. Литзаписчик привык к этому стадиону и несомненно будет скучать без него.

Но пора уже переходить к воспоминаниям автора, переходить, собственно говоря, именно к тому, ради чего было написано вступление литзаписчика.

Виталий Мелик-Карамов

Нет места в Москве дороже и любимее. Здесь, я знаю, нужна людям, здесь мои ученики, здесь я провела большую часть своей жизни.

Какое счастье — возвращаться из поездки на родной каток. Стадион Юных пионеров — это моя жизнь.

Я сейчас иду по СЮПу, как шла и тридцать лет назад, по Центральной аллее мимо бюста Ленина, но как изменился мой СЮП! Слева от меня те же невысокие трибуны стадиона, но теперь на поле положен искусственный газон, а справа тянется длинное прозрачное здание крытого манежа для легкоатлетов и, наконец, глухой прямоугольник нашего крытого катка. Народу на СЮПе значительно поубавилось, хотя вроде бы детей сейчас рождается больше, чем раньше.