Пётр Челищев - Путешествие по Северу России в 1791 году

Поелику ж нынешний сибирский купецкий промысл большею частию состоит в том, чтоб закупаемый у Алеутов и у прочих сей пушной товар, во ожидании с Китайцами торга хранить без продажи на лицо, то уже тотемские жители, не имеющие изрядного денежного наличного капитала, и ездить туда, чтоб не лишиться и опоследнего капитала, не отваживаются. Когда ж с Китайцами был торг, в то время бедные купцы и мещане, собравши кой-как тысячу рублей, нанявшись у которого-нибудь богатого купца, съездят в Сибирь, Камчатку и Алеутские острова хозяйским харчом и, закупаючи на хозяйские деньги у Алеутов или где случится сходною ценою оный пушной товар, накупит его и на свои тысячу рублей и оный свой товар, вместе с хозяйским, продает или променяет на китайский товар на Кяхте. И получивши от такой малой суммы, от одной поездки, изрядный капитал, в другой раз ездят туда сами уже собой, без найму у богатых, а в третий посылают приказчиков.

Сверх же оного сибирского звериного или пушным товаром промысла, торгуют в своем городе всякими московскими и немецкими товарами, кои они получают из Москвы до Вологды зимним путем, а из Вологды по вскрытии реки Сухоны в свой город доставляют водою на каюках и других судах, и повсягодно для перепродажи отвозят московские товары Двиною и Сухоною реками в город Архангельск, а оттоль, водяною ж коммуникациею привозят всякие немецкие товары, виноградные вина и водки, закупаемые ими там на кораблях у приезжих с разных земель иностранцев; сахар же покупают в Архангельске из тамошнего сахарного завода. Внутренние ж российские крестьянские продукты, то есть, хлеб, лен и пеньку для перепродажи водяною ж коммуникациею — Сухоною и Двиною в город Архангельск доставляет один только купец Иван Дмитриевич Кузнецов, а другие — никто.

Верстах в двух от города, на помянутом Старом Посаде, при текущей из лесу верст за десять речке Ковде имеется соляной казенный промысл, состоящий в девяти при одном месте варницах. В них на соловарение идет рассол из одной подземельной трубы, называемой Дедиха, которая до настоящего соляного жила (кое тамошние жители называют подземельным Соленым озерком) вкопана в землю глубиною девяносто-пять сажен и выведена вверх сперва самыми тоненькими и весьма неширокими, но длинными трубочками, а и самая верхняя труба, из которой достают соленый рассол, в отруби в средине шести вершков; рассол же из нее тянут сделанною в сажень длины, в отрубе в четверть аршина, в низу с обыкновенною кожаною помпою, бадьею; в нее рассолу входит три ведра с четвертью. Рассолу вливается в одну соловарню в две сковроды тысяча бадей, что составит три тысячи семьсот пятьдесят ведр; из них в четверо суток вываривается чистой соли от пятидесяти до шестидесяти пуд. В старинные ж времена было таковых по речке Ковде, одна возле одной, сто восемьдесят подземельных труб разных владельцев; из них и теперь некоторые видны, но за давним неработанием засорились. Оная труба Дедиха и при ней девять варниц чрез каждые четыре года от Вологодской казенной палаты, для выварки соли — кто за ту выварку возьмет из казны денег меньше, а соли обяжется выварить больше — отдаются желающим с торгу. В мой же проезд оный соловаренный казенный завод или промысл с 790 по 795 год содержат купцы мало-ярославский Михайло Федоров Сивцов и тотемский Алексей Иванов Пономарев. Они в четырегодичное время их содержания каждый год вываривать соли обязались обыкновенным контрактом по сороку-одной тысячи шестисот пуд, с получением из казни за всякий пуд по тринадцати копеек с денежкой; за провоз же ее в Вологду, Великий-Устюг и Красноборск водою подряжаются в той же Вологодской казенной палате особо. Сие количество, сорок одну тысячу шестьсот пуд соли, на тех девяти варницах легко выварить можно; но как у них почти во все лето или, лучше сказать, в самую рабочую крестьянскую пору, за неуправкою зарань дровами, варенье соли было в одной только варнице, то по сему и по означенному о выварке в одной варнице расчету сумнительно, чтоб они в первый сей содержания их год могли то количество по контракту выстановить.

В полуторых верстах от города на речке Песьи-Деньги, при впадении в нее речки Ковды, близ Суморина монастыря или в полу-версте от него, тотемским богатым купцом Григорием Алексеевичем Пановым изрядною выдумкою построен пильный завод или водяная пильная мельница; в ней в одном анбаре два става и четыре станка. Каждый станок в сутки распиливает, по пятидесяти бревен, но за умалением воды большую часть года работают в одном ставу, на двух только станках, а другой, с двумя ж станками, став, стоит праздно. В том же пильном анбаре и мучная о четырех жерновых камнях и об одной о трех ступах каждая о четырех пестах толчаи мельница. Оные жорны и толчаю, как сказывают, ворочают двумя водяными и одним сухим колесами; однако ж действия оной мы не видали, ибо в ней не мелют, за тем что от молотья, за кражею мельника, нет хозяину прибыли. Теперь весь оный пильный завод с прибыльной пятой части на заводчиковы деньги содержись верховажский купец Александр Иванович Давыдов. Он, в сделанных заводчиком при том заводе, в одной с мастерскими связи, изрядной же выдумкой, в не доделанных совсем деревянных покоях или хоромах и живет. Выпиливаемый же тес по большей части вологодскому купцу Митрополову, торгующему в Архангельске тесом, и на домашние потребы тотемским жителям продает на месте, а иногда для продажи отправляет до десяти тысяч тесниц в город Архангельск на двинских судах водою.