Нина Беркова - Воспоминания об Аркадие Стругацком

Хотя семинар в «Молодой гвардии» продолжался довольно долго, Аркадий постепенно стал реже бывать на нем, а потом окончательно выбыл, но мы с ним регулярно встречались, а когда началась работа над «Понедельником», то, естественно, стали общаться еще чаще.

Борис Стругацкий в своих комментариях достаточно подробно рассказывает историю замысла и написания этой книги, поэтому не буду повторяться. Она задумывалась, как сказка для научных сотрудников младшего возраста, и получилось веселое, полное блестящего юмора произведение, которое мгновенно разошлось и много фраз из него стали «крылатыми»: «в таком вот аксепте», «хам-мункулс», «зубом цыкать», «человек, удовлетворенный желудочно», не говоря уже о самом названии — «Понедельник начинается в субботу».

Работать над «Понедельником» было интересно и весело — можно сказать, текст поднимал настроение. Практически никаких серьезных замечаний не возникало. Аркадий был неистощим на выдумки и неоднократно говорил, что необходимо написать продолжение о деятельности НИИЧАВО. Еще тогда возникла идея о «Тройке».

— У нас неограниченные возможности, — мечтательно рассуждал он, — ведь пока не только Саша Привалов, но и другие сотрудники не побывали на верхних этажах, а ведь лифт официально должен идти до сорокового, а возможно, и выше. Вот тут, где-нибудь на сорок втором этаже можно развернуться…

«Сказка о Тройке» задумывалась как продолжение «Понедельника», такая же веселая, с юмором, с уже знакомыми героями и, конечно, со многими новыми персонажами. В мае 1967 года повесть ждали в «Детской литературе» и в «Молодой гвардии», но оба издательства неожиданно для авторов отказались. Причина одна — времена изменились, некоторые персонажи повести стали вызывать нежелательные, недопустимые аналогии, например, один из персонажей курит папиросы «Герцеговина Флор», у другого очень широкие брови и т. д. В общем, получилась не добрая, веселая сказка, а, по мнению оппонентов, вредная в идеологическом отношении и злобная сатира, которую печатать не стоит.

В довершение всего прочего после публикации «Сказки о Тройке» в 1968 году в альманахе «Ангара» NN 4–5 его главный редактор Ю. Самсонов получил выговор, а затем его уволили с работы. Когда же в 1970 году «Тройку» напечатали без ведома авторов в журнале «Грани», Стругацким пришлось писать письмо, в котором они выступили против этой публикации. Полный вариант «Сказки о Тройке» вышел в нашей стране только через 20 лет после ее написания в 1987 году. Обо всем этом подробнее пишет Б. Стругацкий.

Роман «Возвращение» (первое издание) авторы задумали еще в 1959 году, а вышел он в свет после многочисленных замечаний и переделок в 1962 году. Писать о Будущем, изобразить Мир, где живут добрые, честные, нормальные люди, наши современники, пусть и с присущими им недостатками, а не какие-то бесплотные, ангелоподобные существа, очень трудно, тем более что многочисленные оппоненты предъявили множество претензий, и главная из них была: откуда возьмутся люди, достойные заселить этот Сверкающий мир Будущего? Ведь развитие — это борьба противоположностей, и если противоречий не будет, то Сверкающий мир зайдет в тупик и превратится в болото. Чтобы убедить своих противников, Стругацким приходилось неоднократно менять текст, а редактору — согласовывать исправления с Главлитом. Наконец, когда все вроде утряслось, вдруг возникло еще одно препятствие: против опубликования романа возразила очень серьезная организация, правда, не имеющая никакого отношения к литературе, — Главатом. Снова надо было идти «в инстанции» и доказывать, что никакого криминала в тексте нет. По существующим в то время правилам, представители официальных организаций не встречались лично с авторами, а делали замечания и давали указания через редактора. В Главатом пришлось идти мне. Аркадий, как обычно, сопровождал меня (вдруг понадобится ответ на какой-нибудь сложный вопрос) и остался ждать в бюро пропусков. Нельзя не отметить следующее: все эти «хождения по мукам» выпали на долю Аркадия. Ведь решались все вопросы в Москве, и приезжать специально из Ленинграда Борису, причем неизвестно на какой срок, было нецелесообразно. Вот и ходили мы с Аркадием, как и предсказала нам заведующая редакцией Калакуцкая, парой, и каждый из нас четко знал, что он должен делать: Аркадий — ждать меня у входа на улице или в бюро пропусков на случай, если где-нибудь надо объяснить или дополнить, а я вступала в «дипломатические переговоры» с начальством или получала соответствующие указания.