Арон Шнеер. - Из НКВД в СС и обратно. (Из рассказов штурмбаннфюрера)

В 48-м или 49-м в западной печати просочились сообщения, что эти товарищи, которых «в Швеции берегли и ласкали», вместо того, чтобы попасть домой, «во глубине сибирских руд» находятся. Что делать? Тогда у нас в органах еще умных людей хватало. Собрали этих «шведов», 2–3 месяца кормили-поили, придали им такой вид: человек с курорта приехал! Потом надели на них хорошие костюмы и устроили в Ленинграде пресс-конференцию, пригласив всю западную сволочь, как мы говорим. Пригласили и сказали: Когда люди прочли ваши гнусные домыслы, они на свои деньги из разных мест приехали, чтобы опровергнуть вашу ложь.

«Вы где живете?» «Я — в Сибири». «Вы?» «На Кавказе». «А вы?» «Я на Украине»… Корреспонденты смотрят: сидят ряшки, в галстуках, развалившись… Честным людям невдомек, что могут в Союзе учудить. Словом — западные корреспонденты ушли оплеванными. А с этих костюмчики содрали и обратно в зону.

Индюшки Сталина.

Сталин любил, если можно говорить о любви Сталина, некоторых артистов. Своих любимцев он приглашал к себе на дачу, где он выпивал со своими холуями. В число любимцев входили Чаурели и Верико Аджапаридзе. И вот Чаурели рассказал мне, что во время одной из таких встреч Сталин обратился к нему: «Миша, ну расскажи обо мне какой-нибудь анекдот. На самом деле все анекдоты, которые я знал, я ему уже рассказал. «Батоно, не могу рассказать». «Тогда я тебе расскажу, слушай». - говорит ему Сталин. «Пришли ко мне министры и спрашивают: «Товарищ Сталин, колхозники в разные стороны разбегаются. Не хотят жить вместе. Что делать?» А я им говорю: «Дураки! Вы знаете, как индюшек зимой держат, чтобы они не разбежались? Выщипывают грудь и живот. Холодно будет — друг к другу прижмутся».

Пленные. «Микадо приказал…»

Приходилось бывать мне в 1955-м в Анжеро-Судженске Кемеровской области. А там шахты, стекольный завод. Еще химия какая-то. Там целый лагерь-городок вырос. Жили бывшие власовцы, казачки, выходцы из России, бежавшие после Гражданской войны и обманутые Сталиным после 45-го. До 55-го года работали там и военнопленные: немцы и японцы. На большом стекольном заводе работали немки-эсэсовки. Зашел по делам в горбольницу. Вдруг забегали красные фуражки. Привезли в больницу немку: плохо ей в цеху стало. Мне интересно. Показал я вертухаю-лейтенанту свои документы, меня к ней и пропустили. Зашел в палату, я в штатском был, конечно. «Гутен таг фройлен и т. д.» Она из Мекленбурга оказалась. Расплакалась: «Вы, наверное, немец?» Я успокоил ее, сказал, что их скоро отпустят. Их действительно через пару месяцев отпустили.

Там же с японцами приключилась история. Они с 45-го в угольных шахтах работали. Японцы сразу же заявляли, что они не военнопленные: «Нам Микадо приказал положить оружие — мы положили. Нам Микадо приказал отработать — мы отработаем».

Они хорошо работали. Но никаких процентов больше своей нормы, сколько им ни предлагали, не делали. В шахтах смена заканчивается в 4 часа дня. В 6 часов утра японцы спустились, в 11 часов поднимаются на гора — норма выполнена. Сколько их не умоляли: «поработайте еще». Нет, ни за что. Кормили их продуктами, которые доставлялись из Японии, рисом в основном. Однажды вместо риса привезли гречку — они отказались работать. Офицеров среди них не было, только сержанты. Строили их и так и этак. Сказали — в лагерь отправят. Но ведь рабочая сила в шахтах нужна — своих не хватало. Но нашлась среди них одна сука, которая сказала: «Приведите хоть одного лейтенанта, но японского, все будет в порядке». Привезли, выстроили два батальона японцев, вылез из машины лейтенант, поздоровался, потом приказал сержантам выйти вперед. Сержанты вышли. Лейтенант прошелся вдоль строя, влепил всем сержантам пощечины, затем приказал встать в строй и скомандовал: «В шахты!» И пошли. Забыли, что гречка — это не рис. Вот она — психология послушания.

От Кубы — до кладбища в Тбилиси.

Был у меня хороший знакомый Михаил Саркисов. Наполовину армянин, наполовину грузин. Старые Саркисовы — это аристократическая фамилия. В 61-м году он капитаном 2-го ранга попал на Кубу. А через год, помните, «карибский кризис». Словом приказали за 6 дней демонтировать. Мишка справился, поседел за эти дни, а через неделю получил инфаркт. Он эти ракеты устанавливал, и он же командовал демонтажом.

Капитан 2-го ранга сразу превратился в капитана 1-го ранга, а через 6 месяцев в контр-адмирала. Почему? Да потому, что он спас нас от войны. Американцы прилетели фотографировать — нет ракет. А то, что за 6 дней можно демонтировать, рискуя взорвать весь мир, в Москве это они себе не представляли. Проходит еще полгода, и Мишка уже вице-адмирал и начальник штаба Тихоокеанского флота — самого мощного, если не считать Северный. А через 4 месяца Мишка умер от инфаркта. Хоронить повезли в Грузию, в Тбилиси. На одном самолете летит Мишка-покойничек и сопровождающие его офицеры — 28 человек, на другом — полсотни человек — почетный караул морской. Прилетели в Тбилиси.