Арон Шнеер. - Из НКВД в СС и обратно. (Из рассказов штурмбаннфюрера)

А.Ш. Страшная история. Теперь вам за нее стыдно?

А.П. Что говорить, это была моя работа. Я вам говорил, что разведка и совесть несовместимы.

А.Ш. А было, что-нибудь такое, в послевоенные годы, чем вы можете, как вам кажется, гордиться?

А.П. Не гордиться, вы неправильно сформулировали. Была неплохо, например, сделана работа в Бельгии. Работа, не принесшая вреда ни одному человеку лично. Вы, знаете, что в послевоенные годы американцы разыскали и вывезли большую часть сотрудников Фон Брауна. К нам попала лишь незначительная часть и то второстепенных ученых. Мне же поручили разыскать всех, кто имел хоть малейшее отношение к созданию ФАУ. Мы понимали, что по крупинкам можно слепить кирпич. На побережье у них были установки для запуска ракет. Мне надо было найти техников, слесарей, словом, тех, кто принимал участие в строительстве пусковых установок. Тысячи работали на этих площадках. Надо было установить ценность человека, стоит он того или нет. Это могли быть бельгийцы, голландцы. С ними заключали договора и они за большие деньги работали у нас в России.

А.Ш. Эти страны разрешали выезд своим гражданам на работу в СССР в период «холодной войны»?

А.П. Не забудьте, что это демократические страны.

А.Ш. Вы с ними вступали в контакт?

А.П. Ни с кем я в контакт не вступал. У меня было дипломатическое прикрытие. Я был советник по торговле. Правда, особенно в первое время, я всех отправлял к своим помощникам. Быстро поняли, что ко мне лучше по торговым проблемам не стоит обращаться. Были люди, которые с ними встречались. Всего мы отправили человек 40, за время моей работы человек 15.

А.Ш. Чем было вызвано ваше возвращение во Францию?

А.П. Во Франции изменилась политическая обстановка. Ушел Де Голль. Необходимо было продвигать наши интересы в Национальном Собрании. А у меня были кой-какие связи, что было важно, не с коммунистами. Коммунисты нам были не нужны, они и так получали деньги от нас.

А.Ш. А с кем из политиков были личные контакты?

А.П. Давайте это оставим. Мне порекомендовали, что неплохо было бы, если бы некоторые члены Национального Собрания, хотя бы 10–15 оказались друзьями Советского Союза.

Был я там с 53-го до 56-го года. За это время мы заключили торговый договор, в этом есть и мое участие. Энное количество депутатов прониклось симпатиями к СССР, за что, не знаю. Злые языки говорят, что за доллары, некоторые — за золотые пластины…

В эти годы произошло сближение интересов Франции и СССР. В то же время стала подниматься Германия, а французы считали, что немцы еще не научились понимать, что воевать не надо.

Занимался я, как теперь говорят, и промышленным шпионажем. Разведчик каждый день не меняет задание. Он может 4-5-10 лет выполнять одно и то же. Так и у меня осталось прежнее: новинки техники. Я ведь уже не нелегал был. Поэтому я, а чаще мои товарищи, посещали различные технические выставки, которые эти товарищи буржуи имеют привычку устраивать, с целью продажи своих изделий. Там можно вполне официально выловить пару военных секретов, направление исследований и другие вещи. Вся информация стекалась ко мне, а я уже передавал ее дальше.

А.Ш. Ну, а какое-нибудь специфическое задание в этот период у вас было? А то вы все в общих словах, вокруг да около…

А.П. Изучение, наблюдение за атомными разработками Франции, ну, что побочно попадалось.

«Во Франции агентов КГБ было раскрыто меньше, чем в Англии, но советская разведка действовала там, пожалуй, не менее успешно. Подробную историю деятельности советской агентуры во Франции еще предстоит написать».

Мы раздобыли у французов новый прибор, который они создали, для получения кислорода из воды. Впервые эти разработки начали немцы еще во время войны. Этот прибор применялся и в дизельных подводных лодках. Для своего времени это было колоссальное достижение. Даже, когда появились атомные подлодки, этот прибор использовался как вспомогательный, чтобы генерировать воздух.

Я мысленно поздравляю того героя, который сумел во французском конструкторском бюро найти человека, выяснив перед этим, что у него мамаша русская, что он член русского клуба и очень гордиться этим. Мы сыграли на его патриотических чувствах, сумели убедить помочь: «Ты же русский, должен понимать…» Он еще не разобрался, что такое новая Россия. Но существенно, что не за деньги работал. Злые языки говорят, что два года некоторые товарищи с ним контакт поддерживали.