Ханс-Отто Майснер: Дело Зорге

И он знал об этом. Но ни на минуту не прерывал своей опаснейшей работы. Он водил за нос шпиков и передавал Центру донесения. Он держал себя как те солдаты-разведчики на фронте, которые вызывали огонь на себя. Он сохранил бодрость духа и поддерживал своих товарищей, сникших перед смертельной опасностью. Более того, в этот полный драматизма момент он сумел добыть сведения исключительной важности: Япония сосредоточивает силы для войны на Тихом океане и готовит нападение на американскую базу в Пёрл-Харборе.

Если бы не это, то Зорге, очевидно, удалось бы спастись. Но он пожертвовал собой, чтобы помочь Соединенным Штатам, в которых уже тогда видел потенциального союзника СССР в борьбе против гитлеровской Германии.

Надо сказать, что Майснеру не удалось избежать ошибок большинства зарубежных авторов, которые писали о Зорге. Он тоже наделил его несвойственными эгоистическими и анархистскими чертами. Иногда он изображает его излишне нервным человеком, чрезмерно грубым, даже деспотичным по отношению к своим подчиненным. Видимо, для того, чтобы еще больше возвысить своего героя над толпой, Майснер показал помощников советского разведчика — Петра и Веру Бранкович, Козловского — трусоватыми неврастениками, богемистыми типами, пекущимися главным образом о спасении своей шкуры.

На самом деле это, конечно, не так. Какой бы исключительной личностью ни был Зорге, в одиночку он не сделал бы и сотой доли того, что совершил для победы над фашизмом и милитаризмом.

Не прав автор, приписывая Зорге чрезмерное увлечение спиртными напитками и любовными приключениями. Это было не в его натуре. В действительности советский разведчик лишь разыгрывал из себя прожигателя жизни, что служило прекрасной маскировкой. Никому и в голову не приходило, что любитель весело провести время на самом деле был советским разведчиком.

Вызывает возражение и восхваление автором деятельности японской контрразведки. На самом деле ее начальник полковник Одзаки и его помощники сумели справиться с группой Зорге не в результате успешного проведения тонких оперативных мероприятий, как это показано в романе, а лишь из-за предательства.

В книге немало отступлений от правды и фактических искажений. Об этом можно сожалеть. Но в целом они не умаляют достоинств романа. С его страниц встает живой образ советского разведчика, со всеми человеческими достоинствами и недостатками. Увы, этого не скажешь о книгах, посвященных Зорге и выпущенных в Советском Союзе и некоторых социалистических странах. Их авторы, к сожалению, сделали все, чтобы представить выдающегося разведчика как непорочного святого, без недостатков и слабостей. В итоге был создан образ сверхчеловека, в который никто не верит.

То, что пишет Майснер о Зорге, выгодно отличается от засушенных портретов разведчика в таких книгах. И это неудивительно. Автор сам служил в германском посольстве в качестве третьего секретаря и шефа протокола. Он каждодневно встречался с Зорге, беседовал с ним, наблюдал его поведение. И нередко друг посла, удачливый журналист представал перед ним раздраженным, неудовлетворенным, мрачным. Вольно или невольно Майснер передал внутреннее состояние героя: его что-то мучило. Автор объясняет: это, очевидно, из-за того, что Зорге устал вести опасную двойную жизнь. Однако сейчас, в условиях гласности и бескомпромиссного разоблачения культа личности, мы можем сделать и другой вывод. Двойная жизнь — это, конечно, тяжело. Но еще тягостнее недоверие. Зорге, несомненно, чувствовал, что в Центре ему не доверяют. И чем дальше, тем больше. Недоверие шло от Сталина, который в канун войны пренебрег точными данными разведчика о подготовке нападения нацистской Германии на Советский Союз, несправедливо заподозрив его в связи с немцами. Этому еще одно свидетельство маршала Г. К. Жукова: Сталин «как-то даже сказал, что мы имеем очень важные сведения, но мы им не доверяем, потому что, по нашим данным, это двойник. И я думаю, что речь шла именно о Зорге, который потом фактически был обвинен в том, что работал и на нас, и на Гитлера».

Мнение «вождя народов» дамокловым мечом висело над разведчиком. Непосредственные руководители Зорге переносили его на свои отношения к разведчику. Сообщения Рамзая (оперативный псевдоним Зорге) включались в категорию сомнительных и дезинформационных. Были вдвое сокращены средства для работы токийской группы. Она отвлекалась на выполнение второстепенных заданий.