Александр Парадисис - Жизнь и деятельность Бальтазара Коссы

Долгие переговоры и споры между папами, казалось, пришли к концу, так как было наконец установлено место встречи.

Она должна была произойти в одном из городков к востоку от Генуи, в Савоне. Сюда должны были приехать оба папы со своими кардиналами, чтобы решить, как поступать дальше. Было также заключено соглашение между представителями обеих католических церквей, с одной стороны, и французским королём, под властью которого тогда находилась Генуя и прилегающие к ней районы, с другой.

Король согласился поделить Савону и её окрестности на две равные части, с тем чтобы каждый папа и сопровождавшие его кардиналы могли расположиться отдельно.

Каждый из пап будет иметь в своей зоне несколько жилых кварталов и крепость, чтобы в случае, если разгорится ссора, ни один из пап не оказался беззащитным.

В соглашении указывалось также, что охрана каждого из пап должна состоять не более чем из двухсот воинов. Каждый папа, кроме того, мог иметь в своём распоряжении восемь кораблей, которые перевезут его самого и кардиналов в Савону.

Соглашение подписали оба папы. Григорий XII постарался даже довести его до сведения всех правителей христианских государств (хотя намерен был нарушить его) [96].

Чтобы читатель понял, насколько «искренне» действовал каждый из пап, надо рассказать, что во время переговоров, закончившихся упомянутым соглашением, святейшие усердно копали яму друг другу, каждый старался любым способом провести противника и стать единственным правителем западного христианства.

Мы ограничимся лишь двумя фактами. Папа Бенедикт XIII, готовясь подписать соглашение, в то же время вёл тайные переговоры с генуэзским флотом о захвате Рима, надеясь вырвать Вечный город у своего противника и обосноваться там. А Григорий XII, не зная, что готовит ему соперник, предательски договорился с неаполитанским королём, разрешил ему войти в Рим, чтобы в случае необходимости иметь поддержку сильного монарха [5].

Приближался исторический день встречи двух повелителей западного христианства, и тут Григорий XII заявил, что «не может выполнить соглашения, так как не имеет в своём распоряжении флота, а противник его имеет».

— Венецианцы не дают мне кораблей. А я ещё не сошел с ума, чтобы ехать в Савону или другой приморский город беззащитным и попасть там в сети, расставленные моим коварным врагом, — говорил он.

Действительно ли венецианцы не давали Григорию XII кораблей? Нет, они были готовы дать ему флот, так как это сулило им большие выгоды и, кроме того, они были убеждены, что эго поможет их земляку остаться папой, о чем они молили бога. Но они ответили «нет», потому что родственники и приближенные Григория XII подговорили их так поступить, чтобы облегчить возможность «единственно законному правителю западного христианства» нарушить соглашение [61, 96].

Когда во Франции поняли, что папы ведут нечестную игру, король, которого поддерживали Парижский университет и все французское духовенство, распорядился: в случае, если встреча пап не состоится, не повиноваться ни тому, ни другому. Как только Бенедикт XIII узнал о том, что его тоже задели, он проклял всех, кто требовал его отречения, то есть, по существу, короля.

«Тот, кто стремится отнять у меня право, данное мне апостолом Петром, ведать делами христиан на земле, тот дьявол, не страшащийся Божественной кары, не задумывающийся о вечном аде, который ждет его. Пусть будет он проклят… Гнев Божий и церкви пусть обрушится на его голову».

Было время, когда правители трепетали перед папским проклятием. Теперь же король не испугался. Он созвал собор, на котором присутствовали шестьдесят четыре архиепископа и епископа, сто сорок настоятелей монастырей и докторов теологии и церковного права, а также наиболее знатные феодалы королевства. Они охарактеризовали папу «упрямым раскольником, еретиком, скандалистом, нарушителем мира и спокойствия церкви».

Архиепископ Тура, выступая против папы Бенедикта XIII, употреблял выражения, которые не делали чести ни папе, ни самому оратору. В частности, он сказал:

«Он родом из той местности, которая поставляет самых сильных и упрямых мулов. Если мул направляется по какому-то пути, никакие человеческие усилия не смогут повернуть его на правильную дорогу. Человек напрасно будет трудиться, мул не послушается, даже если с него станут сдирать шкуру!»

Анафема папы Бенедикта XIII, в которой он проклинал короля Франции, была передана одному из воинов, чтобы тот публично перед толпой разорвал её, а людей, которые привезли анафему, сторонников папы, облачили в длинные черные хитоны, прикололи к одежде копии папского проклятия, портреты Бенедикта XIII вверх ногами, надели им на головы бумажные митры и посадили на ручные тачки, которые использовались парижской общиной при уборке грязи с улиц. Так их позорили перед скопищем людей, «дабы заставить понять, что они предатели, посланные архипредателем папой», — пишет настоятель монастыря в Сен-Дени. Уполномоченный короля, кавалер ордена святой Троицы, ректор теологического факультета, которому поручили прочитать решение собора перед прихожанами в соборе Парижской богоматери, выразительно добавил от себя: «Я предпочёл бы поцеловать заднюю часть самой грязной свиньи, чем лицо папы Бенедикта XIII» [87].