Николай Павленко - Меншиков

Останки Меншикова долгое время покоились в земле вечной мерзлоты, и никто к ним не проявлял интереса, в том числе и потомки князя. Но вот почти столетие спустя после смерти ссыльного, в марте 1825 года, в Тобольск был назначен губернатором Дмитрий Николаевич Бантыш-Каменский, получивший известность не как администратор, а как историк. Его перу принадлежит множество фундаментальных трудов, в том числе и «Словарь достопамятных людей русской земли» в пяти частях. Во второй части этого сочинения в тексте о Меншикове Бантыш-Каменский рассказал о том, как он, будучи тобольским губернатором, поручил березовскому городничему Андрееву разыскать могилу Меншикова. Столетний мещанин города Матвей Баженов указал место захоронения вельможи. 30 июля 1825 года могилу раскопали и на глубине трех с четвертью аршин был обнаружен выдолбленный из колоды гроб длиной в сажень. Когда сняли крышку гроба и освободили покрывало от слоя льда, то взору присутствовавших предстало великолепно сохранившееся тело усопшего – мужчины с бритой бородой, который, по словам Бантыш-Каменского, «как будто покоился в объятиях глубокого сна». На покойнике был халат, стеганая шапочка, под которой голова была обернута платком с венчиком наверху. На ногах – зеленого цвета остроконечные туфли на высоких каблуках. После осмотра и описания увиденного гроб был зарыт, и городничий отправил донесение губернатору. Изложив его суть, Бантыш-Каменский писал: «Не видав портрета знаменитого изгнанника, городничий донес мне, что открыл место погребения его (Меншикова. — Н.П .), но не ручается, действительно ли усопший был Меншиков».

Сомнения городничего Бантыш-Каменский решил развеять и сам присутствовал при повторном вскрытии могилы и гроба. Процедура состоялась 6 января 1827 года. При вскрытии гроба губернатор «увидел Меншикова, которого тотчас узнал по портрету», бывшему у него. Далее он продолжал: «Черты лица его не изменились, но от прикосновения воздуха тело, бывшее до того бело (как утверждал Андреев), все почернело: сукно, позумент, покрывало, шапочка подверглись тлению». [455] Бантыш-Каменский Д.Н. Словарь достопамятных людей Русской земли. СПб., 1817. Ч. 2. С. 420; Русская старина. СПб., 1903. № 1. С. 70, 71.

В этой версии Бантыш-Каменского не находит места ряд интересных деталей. В частности, он ничего не сообщил о неприятных для себя последствиях, вызванных раскопкой могилы. Они стали известны после опубликования служебной переписки губернатора с Министерством внутренних дел.

Неприятности начались после того, как Бантыш-Каменский, желая угодить правнуку опального вельможи флигельадъютанту Александру Сергеевичу Меншикову, отправил ему шейный крест, а также лоскутки сукна, покрывала и позумента, извлеченные из гроба еще при первом вскрытии могилы. Этим губернатор не удовлетворился и во время повторного раскопа велел лекарю выдернуть из бровей покойного несколько волос, поместить их в пробирку со спиртом и отправить ее вместе с башмаком родственникам в столицу. Намерение, однако, не было осуществлено, так как губернатор, не надеясь на способность почты доставить пробирку адресату в целости, решил ждать оказии. Что касается башмака, то «от сырости и чрезвычайной мокроты оной развалился и истлел».

Молва же донесла до родственников известие о том, что у покойника была вырезана бровь и извлечен глаз. Слух о кощунстве над телом покойника стал достоянием Николая I, и он велел министру внутренних дел отправить губернатору предписание: «Дошло до сведения государя императора, что 6 числа прошедшего января в городе Березове вырыто из земли тело покойного фельдмаршала князя Меншикова. Его величеству угодно знать без отлагательства, по чьему повелению и по какому поводу было сие сделано».

Ответ Бантыш-Каменского гласил, что тело бывшего генералиссимуса князя Меншикова не было вырыто из земли, а только открыто место его погребения по его приказанию березовским городничим Андреевым. Повторно могила была вскрыта «для того только, чтобы удостовериться, действительно ли найденное г. Андреевым тело было Меншикова». Цель всех разысканий – поставить на могиле «знаменитого изгнанника» «простой памятник».

Поскольку Бантыш-Каменский не обмолвился ни единым словом относительно волос, шейного креста, позументов и сукна, то царь, ознакомившись с ответом, «изволил найти, что в оном нет чистосердечия». Николая I в ответе губернатора раздражало также умолчание о вырезанной брови и вынутом глазе. Во втором донесении Бантыш-Каменский подробно изложил все обстоятельства двукратного вскрытия могилы. В конечном счете царь осудил действия губернатора, велев передать ему, что «любопытство ваше было, по крайней мере, неуместно». [456] Русская старина. СПб., 1873. № 6. С. 744–762.