Донна Мабри - Мод [Откровенная история одной семьи]

Бетти Сью пришла помочь мне готовить ужин, и мы обе принялись выполнять привычные обязанности. Я ничего не говорила ей о разводе.

Джин ушел, не поужинав, и его не было до самой темноты. Когда наконец он вернулся, мы уже поели. Я поставила перед ним тарелку и подогрела еду в духовке. Джин дождался, пока Бетти Сью закончит помогать мне убирать со стола и мыть посуду и уйдет домой, и лишь потом заговорил со мной:

— Я подыскал нам с отцом квартиру. Если ты не передумаешь, завтра мы съедем.

Я ответила не сразу, хотя была и не удивлена. В глубине души я знала, что он так поступит. Он был моим сыночком, с самого начала, но и отца он тоже любил.

— А как же Пол? — спросила я.

— Мне все равно, что с ним будет. С нами он не поедет.

Слеза скатилась по моей щеке: никуда мне не деться от Пола.

— Я не хочу, чтобы ты уезжал, Джин, но знаю, что ты любишь отца. Я не стану тебя отговаривать.

— Мам, ему семьдесят шесть лет, неужели нельзя просто забыть о том, что случилось? Он сказал, что больше к ней не пойдет.

— Если бы дело было только в этом, я бы забыла, но есть и другое. Есть то, о чем ты даже не знаешь.

— Что еще?

— То, что между мужем и женой. То, что тебя не касается. И я не передумаю, что бы ты ни сказал.

Джин ненадолго спустился в подвал поговорить с Джорджем, затем поднялся к себе в комнату. На следующее утро они с Джорджем перевезли свои вещи в маленькую квартирку в нескольких кварталах от нашего дома.

Иногда я плакала по Джину. Он сердился на меня и долго не приходил. По Джорджу я не тосковала и вообще редко о нем думала.

Однажды вечером ко мне пришла Донна, и мы начали обсуждать семейные дела. Когда Джин позвонил ей, рассказал о разводе и сообщил новый адрес, она приняла это как должное. К разводам ей было не привыкать. С тех пор Донна по очереди ходила в гости то к Джину с дедушкой, то ко мне.

Так продолжалось несколько месяцев, пока наконец она не рассказала, что накануне заходила к отцу. Они сыграли несколько конов в шашки с Джорджем, и Джин приготовил ужин в маленькой кухне — консервированная индейка и рис по-испански. За ужином Донна сказала:

— Бабушка по тебе скучает, пап. Давай завтра сходим к ней вместе?

Джин посмотрел на Джорджа, тот кивнул.

— Хорошо, — согласился Джин.

На следующий день она зашла к отцу, и они вместе пришли ко мне. Вместо того чтобы просто войти, Донна встала позади Джина, и он постучал в дверь. Увидев его, я остановилась на полдороге. Так мы и стояли, не делая шага вперед, пока Донна не отодвинула ширму и не придержала ее, чтобы он вошел.

Мы обнялись и простояли так несколько минут. Потом весь вечер проговорили на кухне. С тех пор Джин стал заходить ко мне раз или два в неделю.

Несмотря на то что Джин и Эвелин снова возобновили отношения, через некоторое время она его бросила и в очередной раз вышла замуж, за некоего Джина Фредетта, который служил во флоте и воевал в Корее. Он был барменом в баре на углу, куда Эвелин иногда ходила с подругами, там они и познакомились.

Через несколько месяцев Джин и сам начал встречаться с симпатичной соседкой по имени Хелен. Она была в разводе и воспитывала маленького сына. Я надеялась, что он наконец нашел себе спутницу и скоро забудет о своей мечте вернуть Эвелин.

Однажды вечером, в августе 1962 года, Джин пришел ко мне с плохими вестями: он целую ночь провел вместе с отцом в больнице.

По его словам, Джордж решил сходить в магазин на углу, рядом с их квартирой, пока сын был на работе. Не рассчитав высоты ступенек, он упал с лестницы и не смог подняться, пролежав два часа. Так его и нашел Джин, придя с работы.

Машины у них не было, поэтому пришлось вызывать «скорую». Когда они позвонили в первый раз, было около четырех дня, и им ответили, что приедут, как только смогут. Так он звонил каждые полчаса, и каждый раз отвечали то же самое. Миновало восемь вечера, когда «скорая» наконец приехала. Джорджа отвезли в больницу. Оказалось, сломано бедро. А еще через несколько дней у него началась пневмония.

Вся наша оставшаяся семья — Джин, Пол, Бетти Сью, Донна и я — отправилась в больницу. Джордж, не понимая, что происходит, метался на постели, сбрасывая одеяла и выдергивая трубки капельницы. Наконец его связали и дали успокоительное.

Бетти Сью была вне себя от горя и твердила медсестрам, чтобы лучше следили за отцом, она выговаривала им за всё в больнице: от рваных простыней до баллонов на капельнице, которые не меняли вовремя. Наконец я сказала Бетти Сью, что своими причитаниями она делает только хуже: теперь медсестры не приходят к Джорджу, чтобы лишний раз с ней не встречаться. Она успокоилась, но лишь на один день, а потом снова продолжила кричать на медсестер, размахивать руками и жаловаться. Оставив детей с соседкой, Бетти Сью по несколько часов сидела у постели отца, держа его за руку.