Роковая любовь, безумная ревность, пустил пулю в лоб, повесился, отравился — непременные словесные аксессуары романтических описаний.
Местная хроника изобилует происшествиями, в которых фигурируют неопознанные личности. «Неизвестный злоумышленник совершил кражу часов из кармана господина К.». «В реке утонул неизвестный, тело коего по вынутии из воды доставлено в госпиталь».
Объявления занимают начало и конец газеты. Конно-железная дорога извещает об открытии движения от площади Кафедрального собора до предместья Антоколь. Молодая красивая особа предлагает свои услуги в качестве бонны. Гувернантка, по-видимому не обладающая преимуществом молодости и красоты, доводит до сведения, что, кроме знания языков, она умеет вышивать купидонов гарусом на канве, с глазами из стекляруса, и даже играет в винт «за четвертого», когда не хватает партнера.
Обитатели города не могут пожаловаться на недостаток развлечений. Кто только не стремится удивить своим искусством! Афиша извещает, что «всемирно известный магик и спирит профессор Леон Певзнер имеет честь показать почтеннейшей публике большое магико-спиритическое представление «Жизнь в мире чудес, или пляска духов финансового мира».
Можно посетить, и музей Шульца, который, судя по афише, тоже всемирно известный. Здесь галерея восковых фигур, среди них император Вильгельм на смертном одре, бюсты замечательных людей и, конечно, «всемирное чудо природы» — девочка-великан. В этом же музее выступает «известный профессор и магнетизер Сафонов, который в роскошной обстановке показывает волшебные чудеса древней Абракадабры и другие тайны из области духов».
Предприимчивое невежество взывает к чужому невежеству и любопытству. И жертвы находятся в изобилии. Паноптикумы, балаганы, сеансы магов и чародеев неизменно влекут посетителей.
Рекламы торговцев берут на прицел еще точнее. Обывателя соблазняют «последним криком парижской моды». Ведь все иностранное подобно магниту. Содержатель ресторана «Медведь» на Ивановской улице Иван Шуманенко изменил свою фамилию на Шуман.
В его ресторане простые супы называются не иначе, как «потаж», «бофор», «дондо».
Чего не заставляют делать деньги! Даже эпидемия холеры, докатившаяся до Вильны, становится источником наживы. Для спасения от беспощадной холеры некий шарлатан предлагает покупать пилюли его изготовления.
Темны, запутаны лабиринты провинциального быта. И лучшие люди зачастую не находят выхода, задыхаются в затхлой атмосфере, превращаются в безликих обывателей.
Однако ошибочно в жизни провинции видеть только черные тени.
Вильна культурнее многих других губернских городов. Тут почти полтораста школ, училищ, гимназий, институтов, технических, духовных, военных и прочих учебных заведений.
Местные жители справедливо гордятся тем, что в их городе находилось самое старое в Российском государстве высшее учебное заведение. История его примечательна. Еще во времена Стефана Батория, в 1578 году, в Вильне была основана католическая академия, впоследствии преобразованная в университет. Отсюда вышло много выдающихся людей. Поэт Адам Мицкевич и некоторые другие участники польского восстания были питомцами Виленского университета. Это так перепугало царя Николая Первого, что тотчас после усмирения восстания он приказал закрыть «очаг крамолы».
Все же университет успел оставить неизгладимый след в жизни города. Иначе быть не могло: подлинное просвещение неизменно приносит зримые и незримые, всегда драгоценные плоды.
Виленцы любят и ценят искусство. Городское самоуправление из своего скромного бюджета ежегодно выкраивает девять тысяч рублей для субсидии театру. Кстати, на содержание парков и садов тоже выделяется изрядная сумма. Забота редкая в российской провинции!
Не случайно «Виленский вестник» отводит театральной жизни почетное место. Рецензии на спектакли, концерты гастролеров, на частые выступления любителей печатаются изо дня в день.
Правда, в газете встречаются курьезные строки: «Г-жа Танская в оперетте «Адская любовь» праздновала уже второй бенефис. Настоящий ли это бенефис? Подобный вопрос следует оставить на совести антрепризы. Г-жа Танская обладает каскадными манерами, легкостью, подвижностью. Недостатки певицы — отсутствие голосовых средств и плохая фразировка. Хотя общие недостатки искупаются молодостью и миловидностью».
Примерно так же звучит оценка спектакля «Певец из Палермо»: «Хуже других был в роли Чинделони г. Семенов-Самарский, имеющий несчастье обладать неприятной, нечистой читкой и весьма посредственным голосом, с тусклыми нотами в верхнем регистре. Игра артиста утрированна, порывистая, неровная. Бенефициантка примадонна Е. Кестлер была встречена публикой сочувственно, и ей был поднесен букет».
Читать дальше