Виктор Грушко - Судьба разведчика - Книга воспоминаний

В отношении Президента к КГБ также происходили странные вещи. Поначалу у меня складывалось впечатление, что Горбачев хорошо понимает роль и значение органов госбезопасности в обеспечении интересов страны. Генеральный секретарь Коммунистической партии, ставший впоследствии Президентом Советского Союза, получал от КГБ обширную и объективную информацию. Перечень приоритетных тем был весьма длинным: от прогнозов развития внутриполитической ситуации в стране, предпосылок нарушения нормальных межхозяйственных связей и возникновения межнациональных конфликтов до анализа планов и замыслов Запада по отношению к нашей стране. Информационная служба разведки была традиционно сильна, а в Комитете дополнительно создано и укомплектовано блестящими специалистами мощное Аналитическое управление.

Горбачев проявлял очень большой интерес к информации Комитета госбезопасности, запрашивая все новые и новые данные. Информированность ведомства, лично Владимира Александровича Крючкова и его мнение Президент высоко ценил. Находясь у председателя КГБ на докладах и совещаниях, я был свидетелем того, что Горбачев звонил ему по спецсвязи чуть ли не ежечасно. Но на деле он мало прислушивался к информации и не делал из нее должных выводов. Сотрудники госбезопасности вынуждены были даже пойти на необычный шаг, настояв на отправлении ему принятого на офицерском собрании открытого письма с требованием более адекватно реагировать на крайне тревожные сигналы.

Убежден в том, что если архивы КГБ когда-нибудь будут полностью открыты и вся направлявшаяся Горбачеву информация (а не только та, которую выгодно показывать нынешним властям) будет предана гласности, то станет ясно, что она была объективной и неприукрашенной. Целый ряд материалов основывался на секретных документах Запада и должен был служить серьезным предостережением.

Однажды в отсутствие Крючкова мне довелось лично информировать Горбачева о развитии ситуации на Украине. Я доложил ему о конкретных проявлениях националистических и сепаратистских настроений, игнорирование которых могло привести к требованиям о выходе Украины из Союза. Горбачев показался мне встревоженным и заявил, что «нужно что-то предпринимать». Но что последовало за этим? От принятия каких-либо решений он, по сути дела, устранился, попытавшись целиком переложить урегулирование вопросов общегосударственной важности на плечи КГБ, что выходило за рамки наших полномочий и возможностей. Комитет был готов выполнить свою часть задач, однако в рамках действий всего государственного и общественного механизма.

Горбачев отказывался от любых выступлений по вопросам государственной безопасности, игнорировал приглашения на встречи с чекистским коллективом. Для сравнения: американский президент ежегодно встречается с руководством своих специальных служб, заботится о повышении их престижа и эффективности работы, поддерживает обоснованные материальные запросы. С Горбачевым же дело доходило до абсурда, трагикомических ситуаций.

Перед крупными международными мероприятиями в любой стране обращаются за сведениями и советом к разведке. Причины такой практики очевидны и не требуют пояснения. В июле 1991 года Горбачев должен был встретиться с руководителями «большой семерки» промышленно развитых стран в Лондоне. В сообщениях средств массовой информации витали спекуляции о возможном выделении Советскому Союзу займа в 24 миллиарда долларов. У нас были точные сведения, что это блеф и сознательная дезинформация. Много раз я задавал Крючкову вопрос о том, с чем же едет наш Президент в Лондон. Председатель с горечью отвечал мне, что ему это неизвестно! Вопрос даже не рассматривался на Совете безопасности. Мы поинтересовались в Министерстве обороны. Д.Т. Язов также не был осведомлен ни о чем, за исключением сведений разведки о подготовке к встрече и ожиданиях на Западе. Такими сведениями из-за рубежа располагал и КГБ. А вот о том, что происходит в «собственном доме», нас всех держали в неведении. О содержании своих международных переговоров, в отличие от других руководителей КПСС, Горбачев, Яковлев и Шеварднадзе перестали информировать членов политбюро и секретарей ЦК партии еще в 1989 году. «Подготовка» к лондонской встрече «семерки» летом 1991 года стала наиболее характерным примером.

Что в действительности происходило в Лондоне, мы узнали, получив подробнейшую информацию от нашей агентуры на Западе. Но можно ли было в такой ситуации говорить о нормальном государственном руководстве в Советском Союзе?