Олег Тиньков - Я такой как все

Ричард безумно непоседлив. Всё время играл в теннис, потом устроил заплыв вокруг острова и выиграл его. А ему тогда было 58 лет – далеко не мальчик. Мы плыли два часа, я оказался предпоследним, а дочка Даша второй. Даша вообще себя хорошо проявила во всех видах спорта, в том числе в теннисе. Плюс языковые способности… Ричард просто влюбился в мою дочку. И когда мы вернулись домой, он предложил: «Почему она учится в России, давай её устроим в колледж, где училась Холли?» И написал рекомендацию, за что я очень ему благодарен.

Книги Ричарда Брэнсона всегда интересны для меня. На фото я с Алексом Корецким

Прийти в колледж с рекомендательным письмом от Ричарда Брэнсона – это круто. При этом Даша всё равно сдавала экзамен в течение пяти часов. Но её приняли, и уже второй год она учится в Оксфорде.

Рина, пообщавшись с Ричардом, сказала: «Боже, как вы похожи! Два моторчика!» Мы и визуально похожи, учитывая мои седые волосы (спасибо папе за гены, он тоже в 40 лет стал седым). Но меня раздражают российские СМИ, сравнивающие меня с Брэнсоном. И поэтому меня «ломает», как какого-нибудь героя Достоевского. С одной стороны, это сравнение мне приятно, а с другой – нет. Я не хочу быть Ричардом Брэнсоном, я хочу быть Олегом Тиньковым. Я разделяю многие его ценности, мы близки по духу, но не уверен, что он разделяет мои. Я такой, какой я есть.

Но на безрыбье и рак – рыба. Если в России больше никого нет, можете сравнивать и называть меня русским Ричардом Брэнсоном. Но мне это не очень нравится, а иногда и возмущает. Я не хочу быть ничьей копией, я сам по себе. И никогда, видит Бог, не пытался Ричарда копировать. Просто так получилось, что я тоже, например, музыкой занимался. У меня звукозаписывающая компания была, я покупаю и продаю бизнесы. Но, в общем, у нас разные подходы: он эксплуатирует бренд, а я – идеи. Я его уважаю, но у нас много разного.

Ричард ещё раз приезжал в Москву в декабре 2008 года для выступления на конференции. Он позвонил, мы встретились и пообедали в кафе «Пушкинъ». Потом к нам присоединились Сергей Недорослев из «Каскола» и Лукас Лундин из Vostok Nafta. Я лично взял интервью у Ричарда – оно потом вышло в журнале «Финанс.».

Ричарду очень нравятся мои сыновья. Паша постарше и отлично говорит по-английски, у них с Ричардом сложились хорошие отношения. И когда Ричард приехал в Москву, хотел непременно их увидеть. Стоял декабрь, вы знаете, что творится в городе в это время. Он ехал ко мне на Волоколамское шоссе, но из-за пробок так и не смог добраться, потратив на дорогу от центра до «Динамо» два часа. Я поставил старинный русский самовар, мы очень ждали гостя. Но в этот день случились аномальные пробки. Ещё через час он ненамного приблизился к нам, и в итоге я позвонил ему и сказал, чтобы он ехал в аэропорт, где его ждал самолёт.

Наши отношения – это не какая-то великая дружба. Мы не друзья, но у меня есть все его контакты, он, надо отдать ему должное, меня всё время куда-нибудь приглашает: «Олег, все курорты твои. Будешь в Лондоне – у меня дом всегда пустой. Имей в виду, в Оксфорде у меня тоже маленький домик – купил, когда дети там учились». Я ни разу не воспользовался этими приглашениями, хотя часто езжу в Оксфорд навещать дочку. Не хочу быть навязчивым, чего и вам советую. Люди предлагают по доброте душевной, но совсем не обязательно этим пользоваться. У Ричарда не так много русских друзей, я рад, что вхожу в их число. Горбачёв, пара космонавтов и я. Это очень льстит моему самолюбию, я в хорошей компании.

Ещё раз мы пересеклись с Ричардом в Монако, на гонках «Формулы 1» в мае 2009 года. Он увлёкся гонками, и Virgin стала спонсором команды. Мы переписываемся по электронной почте, я слежу, что он делает на Твиттере – жизнь у него, конечно, насыщенная, богатая. Я рад, что в ней нашлось место и для меня.

Мы с Ричардом, как я уже говорил, во многом похожи, но есть и существенные различия. Он, например, увлекается политикой, а я нет. Вероятно, это возрастное, ведь он старше меня. Может, лет через 20 я тоже буду также искренне интересоваться политикой, но сейчас я ею не занимаюсь. Я могу критиковать, но сам предлагать что-то не готов. Мне скажут: «Ты не лезешь, потому что это не в тренде». Да, но в 1994 году это было в тренде, но я точно так же не хотел этим заниматься. В первом интервью Володе Малышеву из «Делового Петербурга», я сказал, что никогда не буду заниматься нефтью и политикой. Прошло 16 лет, и я могу это подтвердить. Политика – это либо высшая математика, либо удел посредственностей – до сих пор не могу понять до конца. Чаще всего – второе.